Бен Элтон - Второй Эдем

Проблема заключалась в том, что, как и большинство королей, Макс начал верить в собственную значимость. В индустрии развлечений мало таких королей, как Канут, [1] Намек на легенду о короле Кануте, который, желая опровергнуть веру приближенных в его власть над стихиями, на глазах у всех громко приказал разбушевавшемуся морю отступить. Море не отступило, и Канут тем самым он показал людям, что море повинуется только Богу. (Здесь и далее — прим. перев.) людей сильных, способных повернуться лицом к волне общественного обожания и сказать: „Я — обычный человек, а не то, во что меня превратила слава“. Однако самомнение Макса не могло устоять перед постоянным соблазном. Сегодня ты блюешь по приказу, а завтра женишься по приказу, разница невелика.

С момента свадьбы он и Кристл убеждали мир, что они познали любовь и их бурные дни кончились. Но это было не так. Кристл продолжала отрываться по ночам и ложилась на операционный стол по утрам, в то время как Макс продолжал пить, драться, получать по морде и просыпаться на животе, не зная, где он. Теперь, казалось, крыша у него достаточно съехала для того, чтобы показать себя полным идиотом. Макс не любил Кристл, но у него не было желания выставлять ее на посмешище на обложке National Esquire. Женщина пошевелилась.

— Макс, я требую развода, — сказала она.

Макс замер в изумлении. Он прищурил распухшие глаза, присматриваясь.

— Кристл? — спросил он.

— Что? — ответила она.

Макс замолчал. Ему было стыдно. Быть полным раздолбаем — это нормально, но не узнать собственную жену — это просто нелепо. Конечно, с момента их свадьбы она уже несколько раз меняла внешность, но мужу вроде как положено следить за такими вещами.

— Я требую развода, Макс. Вчера вечером в „Симонсе“ с нами обошлись как с парой стариков. Я чувствую себя замужней старухой. Но я не старуха, мне всего двадцать четыре, и я требую развода.

— Хорошо, — сказал Макс.

— Ты больше ничего не хочешь сказать? — спросила Кристл.

— Ну… — Макс задумался. Она была его женой, и все же он почти не знал ее. Эта красотка была для него незнакомкой. Макса захлестнуло ощущение бессмысленности собственного существования. Он прислушался к себе, но ничего не услышал, потому что внутри было пусто. Вся его жизнь представляла собой бесцельную шараду. К счастью, моменты самоанализа проходили у Макса быстро.

— Как насчет последнего раза? — спросил он.

Кристл была не чужда романтики.

— Ну, ладно, давай.

Макс подполз к ней по ковру и вытянулся вдоль потрясающего тела Кристл.

— Вряд ли у меня изо рта очень уж хорошо пахнет, — признался он. — Ты не видела, мне вчера, случайно, в рот никто не отливал?

Освежитель дыхания всегда был у Кристл под рукой. Она побрызгала Максу в рот и себе заодно, потому что накануне поужинала перцовой водкой и кукурузными хлопьями с чесноком. Потянувшись за сумочкой, она достала довольно внушительный на вид флакон.

— Ладно. Вставай и стягивай штаны, — сказала она. — Ты мне, конечно, муж, но я понятия не имею, где ты был.

— Вряд ли я смогу встать, Кристл. До первой чашки кофе башка кружится на любой высоте повыше плинтуса.

— Вставай и показывай, Макс, или можешь ждать у моря погоды, — сказала Кристл, непреклонная и суровая, когда дело доходило до сексуальной гигиены. Макс знал: ничто не выводит ее из себя быстрее, чем отказ от мер предосторожности, поэтому он поднялся, пошатываясь, и спустил джинсы. Кристл побрызгала ему в пах спермицидным аэрозолем, покрывшим его пенис эластичной пленкой.

— Аэрозольный презерватив, наверное, величайшее изобретение со времен надувного оружия, — сказала Кристл, подышав на покрывающую член пленку, чтобы быстрее подсохла.

— Меня устраивает, — сказал Макс. — Правда, надеюсь, растворитель у тебя тоже есть.

Макс на собственном горьком опыте знал, что растворитель должен быть под рукой. Аэрозольный презерватив представлял собой вершину современной полимерной инженерии. Его можно наносить на член, пребывающий в спокойном состоянии, а потом он растягивается и движется, словно вторая кожа. В обычном презервативе на кончике есть полость, в которую выливается сперма. Аэрозольный презерватив просто растягивается, принимая все, что необходимо. Он растягивается, но никогда не рвется. Для небольшого количества сексуальной влаги это отлично, но если хочешь отлить, а растворителя нет, дело уже хуже. Максу, как и многим мужчинам, приходилось испытывать боль и смущение, когда он мчался в аптеку со здоровым пузырем мочи, свисающим с конца члена.