Бен Элтон - Второй Эдем

Элиту французского общества как ничто другое раздражал тот факт, что благодаря американской экономической гегемонии после Второй мировой войны английский язык стал основным языком международного общения. Лингва франка, как его еще называют, словно чтобы усугубить обиду французов. Образованный француз испытывает постоянные страдания при мысли о том, что если бы не пара неудачно закончившихся битв в конце восемнадцатого века, Соединенные Штаты назывались бы „Les Etats-Unis“, „Макдоналдс“ продавал бы „Grand-Macs“, а рок-н-ролл был бы известен как „rocher-et-petit-pain“. Их страдания понятны, и Квебек с Новой Каледонией не в состоянии их утешить.

Максу вскоре надоело чувствовать себя человеком второго сорта из-за незнания французского. Его гордость была оскорблена, он вернулся в гостиницу и засел за учебники. Последние достижения создателей программ виртуальной реальности, несомненно, упростили изучение основ иностранного языка. Всем известно, что лучший способ выучить язык — это жить среди его носителей. Лингафонный шлем виртуальной реальности давал прекрасную возможность сделать это. Макс много дней провел в шлеме, снова и снова посещая boulangeries, [6] Булочные ( фр.). заказывая cafe au lait [7] Кофе с молоком (фр.). и покупая автобусные билеты.

Отправляясь с Розали на юг, Макс уже мог гордиться своими новыми навыками и настаивал на том, чтобы пользоваться ими при проведении переговоров.

— Vous avez une chambre pour la nuit, avec une sale de bain? [8] У вас найдется номер с ванной на одну ночь? (фр.) — спросил он, продемонстрировав превосходную галльскую интонацию и активно жестикулируя. Но, как оказалось, напрасно. Конечно, Макс был очень хорошим актером, но даже он не мог изобразить номер с ванной.

— Мне очень жаль, — ответил ему на превосходном английском служащий гостиницы. — Я не говорю по-французски.

К своему великому огорчению, Максу пришлось договариваться о маленькой прелестной комнатке по-английски.

Отдохнув в номере, а затем еще раз, но в другой позе, они отправились гулять по деревне. Здесь было не так интересно, как они надеялись, потому что передвигаться пришлось по узким, душным и пыльным биотуннелям. Прованс, уже давно отбросив показную заботу о сельском хозяйстве в пользу туризма, не мог позволить себе орбитальную защиту от солнца.

Поняв, что на улице так же жарко и душно, как в помещении, Розали предложила заскочить куда-нибудь выпить. От таких предложений Макс никогда не отказывался, и они заглянули в маленький паб в стиле кокни под старым добрым английским названием „Dog & Duck“.

— Deux verres de vin rouge, s'il vous plait, [9] Два стакана красного, пожалуйста (фр.). — уверенно сказал Макс.

И снова встретил непонимающий взгляд.

— Макс, здесь никто не говорит по-французски, — объяснила Розали. — Это Прованс. Здесь все уже больше пятидесяти лет говорят по-английски. — Она заказала две пинты пива, и они сели за столик в прокуренной, но уютной комнате.

Макс казался смущенным, немного застенчивым. Он явно что-то задумал.

— В чем дело, Макс? — поинтересовалась Розали.

— Да так, ничего, — сказал он. — В смысле, ну, ты понимаешь, это просто нерешительность… Знаешь, когда-то что-то для тебя очень важно, а для меня это важно… Я подумал, ну, в общем, ты выйдешь за меня замуж?

Розали такого совершенно не ожидала. Ее глаза расширились от удивления, а лицо залила густая краска. Обычно зеленое с красным сочетается плохо. Исключение составляют яблоки, а также лицо Розали в тот момент по крайней мере, так показалось Максу. Глядя в ее глаза, он понимал, что никогда раньше не видел такой замечательной девушки. Чувствуя, что не произвел должного впечатления, а точнее, не добился нужного ответа от дивно красивой Розали, Макс встал на одно колено и предпринял еще одну попытку.

— Розали, я люблю тебя. Я отдам жизнь, чтобы только быть с тобой. Твои глаза словно изумруды, а твоя кожа, когда ты так не краснеешь, напоминает слоновую кость… с веснушками. Ты веришь в правильные вещи, а голос у тебя сладкий, словно ирландский ликер, ты умеешь драться и стрелять, я люблю тебя, и ты должна выйти за меня замуж. — Макс помолчал, затем страстно добавил: — Je t'aime. [10] Я люблю тебя. ( фр.).

— Макс, господи помилуй, — произнесла ошарашенная Розали. — Это так… так неожиданно… Ты должен дать мне время подумать.

— Конечно, конечно. Я понимаю.

— Хорошо, я подумала. Я выйду за тебя.