Питер Гринуэй - Золото

Эрих Фромм был отправлен в газовую камеру в Треблинке. Адольф Гитлер был застрелен и сожжен в Берлине. Оба, можно сказать, спровоцировали свою смерть. Эрих Фромм, поставив мат коменданту лагеря, дал ему понять, кто изобрел шахматы во время памятного отдыха в Египте примерно за десять веков до Рождества Христова. Все сошлось. Король на шахматной доске выглядел как беспомощный фараон в матриархальной деспотии: связанный этикетом, он мог делать лишь один шажок, чтобы не потерять свое монаршее достоинство и царственную осанку, в то время как его сестра-жена была почти не ограничена в своих перемещениях. Ладьи были пирамидами с квадратным основанием, и траектория их движения определялась солнцем. Кони, увязавшие в рыхлом песке пустыни, делали вынужденный скачок вбок, прежде чем прыгнуть в намеченный квадрат. А пешки, обычно похожие на грубо обкромсанные пиписки, были рабами-евреями, которых так легко сбросить с шахматной доски и которые, пусть не сразу, а ближе к концу партии, когда станет очевидно поражение немцев, как когда-то поражение египтян, подберут такие с виду невзрачные колечки крайней плоти, и те вдруг обернутся коронами на головах новых королей.

Мастерство и безрассудная смелость дорого обошлись Фромму. Его ставили под ледяной душ, травили сторожевыми собаками. Потом началась главная потеха. На голову арестанту надели венчик из колючей проволоки и прострелили ступни, ладони и правое легкое между вторым и третьим ребрами. От него требовалась самая малость: признать во всеуслышание, что партию выиграл комендант, что шахматы изобрели прусские офицеры для отдыха на привале и что Третий рейх просуществует дольше, чем иудаизм. Со всем этим Эрих Фромм никак не мог согласиться и принял смерть, отпуская шуточки по адресу национал-социалистов, которые приглашают в гости, а сами не могут толком ни накормить, ни обогреть, вот уже он подхватил простуду!

Гитлеру тоже пришлось несладко. Русские отвоевывали в Берлине улицу за улицей, и он прятался, как крот, под землей, вместо того чтобы дышать свежим воздухом на вилле в Оберзальцбурге. Стены бункера сотрясались от постоянных бомбежек, того и гляди, потолок обрушится, от сада остались одни воспоминания, и с медовым месяцем как-то не заладилось. Что до близких друзей, то одни переметнулись на сторону врага, а другие в эти минуты травят себя и своих детишек синильной кислотой.

Дядя Эриха Фромма за примерное поведение попал в зондеркоманду. Он разгребал пепел в печах. До войны он был дантистом и лечил зубы всем членам семьи. Сразу узнав свою работу, он подобрал почерневшую челюстную кость с двумя съемными мостами и спрятал в сигаретнице, единственном предмете, найденном лагерным охранником в чемоданчике голландского еврея, мечтавшего перед смертью выкурить ритуальную сигару. Этот неисправимый оптимист спал и видел себя умирающим с гаванской сигарой во рту. Самое удивительное, он своего добился: стоя в шеренге голых людей на краю ими же вырытой ямы, он успел пару раз затянуться сладковатым дымом, глянуть на небо, где светила луна, и даже погладить себя по животу, а когда раздались автоматные очереди, он прыгнул в яму, и его, живого и невредимого, накрыла своим телом убитая пражская еврейка.

В пустом чемодане Эриха Фромма лежала только шахматная доска из черного дерева и слоновой кости, а в ней тридцать две золотые фигуры. Эрих был хороший игрок. После внезапного исчезновения жены он продал все, что они нажили, и купил очень дорогие шахматы. В другое время они бы столько не стоили, но шла война, и цены взвинтили до небес. Если ты потерял свою первую любовь, есть смысл вложиться во вторую. Увы, замечательные шахматы реквизировали на первом же пропускном пункте на Фридрихштрассе. В течение нескольких недель золотые король с королевой украшали камин фельдмаршала. Затем весь набор, за исключением потерянного коня, был продан оперному певцу, исполнявшему арию Германна в «Пиковой даме» на сцене Штаатсоперы. Позже шахматные фигуры, без черной королевы и доски, сделали короткую остановку в разбомбленной церкви, временной штаб-квартире СС, а затем, еще без двух ладей, обнаружились в сигнальной будке возле железнодорожного полотна неподалеку от Мюнхена. Последний приют они нашли в Гестлинге, в плавильном котле, откуда, переплавленные вместе с золотыми подсвечниками и золотым краном, помеченным литерой «Г» (горячий), они вышли в виде слитка, который попал в Баден-Баден одновременно с высадкой американцев в Мессине. Этот золотой слиток № 27, согласно описи, сделанной фельдфебелем Уильямом Беллом для Вашингтонского банка, временно занявшего дом с видом на палаццо Медичи в Вероне, в конце концов оказался на заднем сиденье черного «мерседеса», который лейтенант Харпш разбил к чертовой матери. Возможно, кто-то удивится, мы же примем как должное тот факт, что размеры этого золотого слитка в точности совпали с размерами сигаретницы, что нынче находится в Монтеррее, штат Калифорния, или, если быть совсем точными, в ящике стола кузена Эриха Фромма, который пошел по стопам отца и стал дантистом. Мы могли бы перечислить множество причин, заставивших кузена Эриха Фромма сохранить у себя столь мрачный сувенир: сентиментальные воспоминания о родственнике, реликвия для внуков, блестящий образец ручной работы их прадеда, немой свидетель непревзойденного длинного языка Эриха, грозное предостережение о том, что злодеяния не должны повториться, а если еще вспомнить, что кузен Эриха Фромма к тому же увлекается генетикой, то можно рассматривать содержимое сигаретницы как хранилище ДНК, с помощью которой будущие ученые, возможно, свяжут Эриха Фромма с Адольфом Гитлером через их общую прапрабабку. Ведь Адольф всегда боялся, что у него могут обнаружиться еврейские корни по материнской линии. Если бы удалось сохранить фрагменты человеческих скелетов, с появлением новейших методов генетического анализа сколько загадок истории мы смогли бы решить! Лже-Анастасии доказали бы, что они Романовы; дети, замученные в Тауэре, оказались бы родственниками Ричарда Третьего; а «Христовы дети» подтвердили бы свое отношение к Христу, Сыну Божию, и положили конец бесконечному потоку масонской литературы, заполонившему книжные стенды всех аэропортов мира.