Сесилия Ахерн - Там, где ты

— Ура! — это вступил папа.

— Гип-гип…

— Ура! — Он придвинул к трубке дудку, которую покупают для вечеринок, и задудел, а я тут же отодвинула трубку от уха так, что рука свесилась с кровати.

Но мне и под подушкой было слышно, как они празднуют.

— С двадцать первым днем рождения, милая, — гордо произнесла мама. — Детка? Ты меня слушаешь?

Я вернула трубку к уху.

— Спасибо, мама, — пробормотала я.

— Может, ты позволишь нам устроить праздник? — спросила она и мечтательно добавила: — Не каждый день моей малышке исполняется двадцать один год.

— Уже исполнилось, — устало ответила я. — А впереди еще триста шестьдесят четыре дня, и в каждый из них мне будет двадцать один, так что нам придется много праздновать.

— Но это ведь не то же самое, знаешь ли!

— Тебе хорошо известно мое отношение к подобным вещам. — Я имела в виду вечеринки.

— Да уж известно. Ладно, желаю тебе хорошо провести день. Но ты вообще собираешься приехать поужинать домой? Может, на уик-энд? Устроим совсем маленький праздник: только я, ты и твой папа. Обещаю, мы ни разу не произнесем слов «день рождения».

Я помолчала, а потом солгала:

— Нет, в эти выходные не смогу, прости. Слишком много работы.

— Ну, хорошо, хорошо, а если мне приехать в Дублин на несколько часов? Я даже не останусь на ночь, просто выпьем кофе или что-то еще. Немножко поболтаем, и я тут же уеду, обещаю. — У нее вырвался нервный смешок. — Просто мне хочется как-нибудь отметить этот день вместе с тобой. И повидать тебя.

— Не могу, мам, извини.

Она замолчала. Слишком надолго.

Трубку бодро перехватил папа:

— С днем рождения, доченька. Понимаем, ты занята, поэтому возвращайся к своим делам, от которых мы тебя оторвали.

— А мама где?

— Она это… М-м-м… Пошла дверь открыть. — Папа умел врать не лучше меня.

Она плакала.

— Ну ладно, детка, удачного тебе дня. Постарайся весело провести время, хорошо? — нежно добавил он.

— Хорошо, — тихо ответила я, в трубке щелкнуло и стало тихо.

Я тяжело вздохнула, положила трубку на место и сбросила подушку с головы. Дала возможность глазам привыкнуть к яркому свету, от которого не защищали мои дешевые занавески. Было десять утра, понедельник, мне предстоял выходной. И ни малейшей идеи по поводу того, что с ним делать. В свой день рождения я бы предпочла выйти на службу, а так придется занять его недавно зашедшим в тупик делом о пропавшем ребенке. Маленькая девочка по имени Робин Герэйти исчезла из садика перед своим домом, где играла. Вроде бы все указывало на то, что к исчезновению причастен их немолодой сосед. Но, как мы ни старались, нам не удавалось ни доказать его вину, ни вынудить его признаться. Недавно я начала брать подобные дела домой, потому что все равно была не в состоянии отключиться от них по окончании рабочего дня, когда досье запирали в сейф.

Я перевернулась на спину и боковым зрением заметила рядом с собой большой бугор. Он расположился на соседней половине постели, а по подушке разметались космы темно-каштановых волос. Я вскочила, подхватила простыню и поплотнее завернулась в нее. Бугор задвигался, повернулся ко мне, раскрыл глаза. Усталые, налитые кровью.

— Я думал, ты уже никогда не возьмешь трубку, — проворчал он.

— Ты кто? — с отвращением спросила я, отходя подальше и таща за собой простыни, так что он распластался на постели совсем голым. Он улыбнулся, сонно потянулся, подняв руки над головой, и заморгал.

Я застонала. Предполагалось, что это будет такой беззвучный, внутренний стон, но он вырвался из моих губ.

— Так, сейчас я иду ванную, а когда вернусь, тебя здесь уже не будет. — Я схватила какие-то шмотки, предположительно принадлежащие ему, и швырнула их на кровать.

Потом собрала собственную одежду, сваленную на стуле, крепко прижала ее к груди и с грохотом захлопнула дверь. Через секунду вернулась, чтобы забрать бумажник, что ему очень не понравилось. Но меня это не волновало — я не собиралась оставлять его здесь.

В особенности после последнего раза.

Я сидела в ванной долго, до тех пор, пока мистер Рэнкин из соседней квартиры не начал колотить в дверь и кричать мне и всем остальным жителям дома, что у него сейчас лопнет та часть организма, о которой мне не приходит в голову подумать. Я тут же открыла дверь и вернулась к себе, надеясь, что волосатый незнакомец уже испарился. Не тут-то было. Он как раз запирал дверь изнутри.

Я медленно направилась к нему, не зная, что сказать. Похоже, он тоже не знал, но его это не волновало.