Григорий Ряжский - Дом образцового содержания

Размышляя о том, как перевести отсортированную собственность из виртуального пространства в реальное владение, Стефан не мог основательно не продумать в таком серьезном деле роль для главного исполнителя – Митьки, второго по очереди наследника на достояние семьи Мирских и своего же любимца. Что касалось суждений насчет самой очередности вступления в права наследования, то здесь Стефан вполне искренне не видел препонов морального даже порядка: чуть раньше, чуть позже – так и так Митя становится обладателем коллекции картин на совершенно законном к тому основании. И это расслабляло мышцы тела, оттирая в сторону слабое сомнение в задуманном и заставляя голову сосредоточиться лишь на соображениях организационного порядка изъятия.

Итак, картин будет две.

Первая – главная – для того, чтобы прожить с ней остаток жизни, не помышляя о последующей ее переуступке и переводе «женщины» в материальный эквивалент.

И другая – не менее прекрасная, но все ж по отношению к Пикассо второстепенная – шагаловская «кукушка». Эта предназначалась на черный день, в том смысле, что могла при необходимости закрыть до конца жизни материальную нужду, если, конечно, таковая надобность бы возникла.

Прочее – оставшаяся часть коллекции – также была превосходна и драгоценна и оставалась Мирским. Эта мысль действовала примиряюще и успокоительно, а потому без особого мучительства укладывалась в приемлемый компромисс.

Оставалось последнее – разработка ювелирного плана безболезненного изъятия двух означенных работ так, чтобы исключить неудачу и так, чтобы, по возможности, никто не пострадал.

Прежде всего, нужен был мотив – естественно, для совершения Митькой поступка. В деле, какому служили оба, таковой мотив мог иметь место в самый произвольный момент, и это Стефан отчетливо понимал. Однако требуемое обстоятельство само по себе могло и не случиться и, стало быть, для того чтобы загнать младшего Мирского в тупик, повод такой следовало изобрести.

Что Стефан и сделал – правда, попутно пришлось принести в жертву невинного бандита. Но это уже стояло вне его расчета: мораль имеет внятные границы, и все, что не вписывается в контурный охват, не подлежит и дальнейшим колыханиям в глубине живота. Ну не покалывает раз маленький человечек, что обустроился внутри, миниатюрной вилочкой в печенку, то, стало быть, душевное здоровье на высоте, шлагбаум задран на нужную отметку, а пропуск выписан по всей форме.

Бандит имел погоняло Удав, был ссученный и чужой – состоял у измайловских. Но не потому ссученный, что стучал ментам, а из-за того, что работал заодно и на Стефана, постукивая ему на своих же, измайловских, хотя и стоял у тех крепким бригадиром. От этого имел мзду, был вполне признателен и уважительно-послушен. Его-то и решил Стефан принести в жертву искусству. С этой целью он встретился с лидером измайловских, распил бутылку «Мартеля» и в дружеском порядке, приведя парочку неоспоримых фактов, выложил информацию на Удава, как на предложившего услуги потенциального провокатора. Тут же предложил устранить проблему собственными силами в виде оказания доверительного сотрудничества. В результате ударили по рукам – Удав был приговорен. Устранить провокатора поручено было Митьке.

– Слишком серьезное дело, Академик, – объяснил задачу Стефан, – кроме тебя, под силу не будет никому. Тут сработать тонко нужно, здесь голова потребуется, а не один лишь ствол.

Это было первым для Митьки заказным делом на конкретную персону. Раньше, постреливая, попадал пару раз по живому, а однажды завалил даже чужого бойца, но то была война. Это же звучало по-иному и означало высшее доверие Главного.

Выслушал молча, задал пару вопросов по делу, уточнил детали, получил адрес.

– Живет один, – пояснил Стефан. – Из подъезда выйдет в три часа ночи примерно, в пятницу. Тогда его и вали, не ошибешься.

О том, что все произойдет именно таким образом, Стефан заранее договорился с лидером измайловских. Тот пообещал ночным звонком поднять Удава с постели, срочно вызвав к себе. Дальше все так и получилось, как и было запланировано. Удава Митька завалил, ствол бросил на месте и испарился в ночи.

На другой день Стефан вызвал его на разговор. Вид у него был невеселый.

– Такое дело, брат, – сообщил он Академику, – не того завалил. Это другой бригадир был, ночевал по тому же адресу, вышел первым. А ты не сверил, как надо.

У Митьки вытянулось ЛИЦО: