Николай Бахрошин - Идол липовый, слегка говорящий

– Молодец, – одобрил Иннокентий. – Вот и думай! Можешь даже рассуждать вслух.

– Попробую. Во-первых, для чего ты мне все это рассказал? Это один вопрос. Во-вторых, действительно интересно, почему жизнь бедной женщины катится в таком катастрофическом направлении?

– Правильно мыслишь, – одобрил Иннокентий. – Думай дальше…

– По первому вопросу остается предположить, что наличие на борту Веры-Беды стало причиной того, что наш бравый рейсовый вертолет сверзся с небес посреди вашего Ващерского края…

– Одной из причин, – уточнил Иннокентий.

– Даже так? Интересно…

– Да, мне тоже было интересно посмотреть на нее, – уклончиво сказал Хранитель.

– А что, ты уже с ней встречался? – удивился Саша.

– Естественно. С чего ты решил, что первым из пассажиров попал ко мне?

– А каким же? – продолжал удивляться Саша.

– Первой была как раз Вера-Беда, – сказал хранитель. – Ее направили ко мне старцы из Старопромысловской обители. Давай, мол, сказали, раба Божья, дуй к самому хранителю, против таких бесов, как у тебя, наши молитвы бессильны, видать, грехи мешают… Сразу после пожара и наладили…

Саша про себя отметил, что прямо он на вопрос не ответил.

– Какого пожара? – поинтересовался он.

– В обители, разумеется.

– Неужто и обитель сгорела? – Саша невольно улыбнулся.

– До головешек, – подтвердил хранитель. – Правда, иконы, книги, древнюю утварь и мощи Варсанофия Праведного старцы успели вынести. Так что убыток невелик в общем. Ничего, отстроятся, казаки помогут…

– Так что про аварию вертолета? – напомнил Саша. – Почему все-таки она случилась?

– Тут секрет небольшой, – сказал хранитель. – Могу рассказать, если интересно. Причин несколько. Во-первых, бравый летчик Васька получил от геологов-спецназавцев некую толику денег, чтобы отклониться от маршрута и высадить их в указанном квадрате. После чего рассчитывал вернуться на маршрут и доставить остальных до места назначения. Ничего особенного, в общем – подхалтурил мужик, он часто так делает, выжимая из казенной машины сок в свою пользу… Второе: если по маршруту никаких атмосферных неприятностей не ожидалось, то при отклонении вы как раз попадали в грозу. Тоже в принципе ничего особенного, машина хоть и изношенная, но Васька действительно хороший пилот, справился бы… Но тут в действие вступила третья причина – наличие на борту Веры-Беды. А при ней любая гроза…

Договорить хранитель не успел…

Кап-кап, кап-кап, кап-кап…

Звук падающих капель, отчетливый, резкий, как тиканье часов в ночной комнате, сначала раздражал и тревожил. Потом привыкли. Когда за спиной смолкала одна капель, впереди начиналась новая. Озеро, что ли, протекало сверху? Хотя нет – озеро должно было кончиться…

Шли они уже несколько часов. Пока без приключений. Проржавевшие рельсы все тянулись и тянулись вперед. Пахло землей, железом, тухлой болотной водой. Ее мелкие темные лужицы хлюпали под ногами. Когда кожа привыкла к подземной прохладе, выяснилось – даже не холодно. Впрочем, под землей холодно не бывает, это Саша знал, ему приходилось бывать в шахтах. В общем, жить можно. Почти сухо и почти не душно. Даже намек на какую-то вентиляцию, едва уловимый ток воздуха он чувствовал кожей лица.

Сначала они шли неуверенно, спотыкаясь на случайных камнях и выбоинах. Потом, похоже, дно тоннеля стало ровнее, да и ноги привыкли к такой ходьбе. Для света палили коптящие самодельные факелы, которыми щедро снабдил их Ерошка. От факелов по стенам и потолку бегали странные, угрожающие тени, но к этому тоже быстро привыкли.

Как подсказали казаки, шли вдоль рельсов. Время от времени от главного тоннеля (шахты, штрека или как еще?) отбегали боковые отводы, темнея провалами в плохо забетонированных стенах. Но туда они не совались.

В общем, идти было спокойно и скучно. Оружие все-таки из рук не выпускали. Васька с Сашей шли впереди. Арьергард, как человек военный и с автоматом, составляла тетя Женя и примыкающий к ней Егорыч. Ему было доверено второе ружье. Тому стрелять приходилось, но давно, как он объяснил. Еще бы не давно, если он пил, как свинья последняя, а пьянство, ребяты, до добра конечно же не доводит, все беды от него, алкоголизма проклятого. Вино, известное дело, зверит и скотинит…

Чувствовалось, что по этому животрепещущему вопросу Егорыч может выступать еще долго, не ослабевая проникновенным напором. Поэтому его речь быстренько пресекли и просто вручили ружье.