Николай Бахрошин - Идол липовый, слегка говорящий

Сам буфет был деревянной стойкой в углу дощатого зала. На ней – несколько тарелок крупно нарубленных бутербродов с колбасой и сыром. Там же находился большой электрический чайник и, в гордом удалении от всего, пластиковый ценник с лаконичной надписью «10 р.». К чему он относился, Саша так и не понял, бутерброды и чай с кофе широколицая буфетчица продавала по другой цене. Остальной ассортимент под ценник тоже не подходил. За спиной у буфетчицы громоздились деревянные полки, где построились по своему внутреннему ранжиру пачки сигарет, бутылки и банки с пивом и разноцветные, ядовито-синтетические ликеры с яркими этикетками, пропавшие с московских прилавков уже много лет назад. Еще выше, под самым потолком, висело грозное предупреждение: «Крепкие напитки не отпускаются». Словом, бытовой уют все-таки имел место, несмотря на то что водка пребывала под прилавком в бессрочном рабстве и выдавалась только в знакомые руки и с подпольной наценкой.

Местный летный мужик в синей фуражке и телогрейке с оторванными рукавами поверх голубой десантной тельняшки скептицизм буфетчицы по поводу прибытия Васьки не подтвердил, но и не опроверг. Отделался многозначительным хмыканьем. Он неустанно сновал по залу между рядов деревянных скамеек с неудобными спинками. Вид у него был до крайности деловой, но что он делал – оставалось загадкой. Время от времени он нырял в одну из дверей с предупреждающими надписями «только для персонала», потом снова возникал в общем зале, где мотался из угла в угол, суетно, как разболтавшийся маятник. Как понял Саша из разговора геологов, звали его Егорыч. Больше в зале никого не было, и это тоже косвенно подтверждало, что борт можно скоро не ждать.

Получив автограф поперек свежей, еще не дроченной страницы, Павел окончательно расчувствовался и купил у буфетчицы вторую бутылку водки угостить столичного журналиста, раз выпала судьба встретиться со знаменитостью. Знаменитость кривляться не стала и с удовольствием угощалась. А геолог рассказал, что из творчества Саши Кукорекина ему особенно запомнился репортаж, как тот, в составе научной экспедиции, поймал в Уральских горах снежного человека, подманив его тухлой рыбой с расстояния десяти километров и набросив на него с верхушек деревьев рыболовецкую сеть с траулера.

– Слушай, он что, действительно так любит тухлую рыбу, что с десяти километров на нее идет? Далеко все-таки… – доверчиво поинтересовался Павел.

– Любит – не то слово. Балдеет от одного запаха, – подтвердил Саша, стараясь сохранить серьезное выражение лица.

– Гадость же! – сказал Петр и поморщился.

– Ну, он же не совсем человек, – оправдал его Саша.

– А кто?

– Промежуточное звено. Тупиковая ветвь эволюции, – туманно объяснил Саша.

Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется, так, кажется, если словами Тютчева? Вот – напишешь какую-нибудь ахинею между делом, а народ запомнит, оказывается, думал Саша, потирая ладонями горящие, деревенеющие щеки и чувствуя, как неуклонно и поступательно пьянеет. Жить в вертолетном буфете становилось все уютнее, а геологи – все симпатичнее.

Репортаж о поимке снежного человека был однажды вечером придуман совместно с Бломбергом в редакционном баре. Положение, как всегда, сложилось критическое, завтра нужно было сдавать что-то в номер, а, кроме снежного человека, ничего в голову не приходило. Пришлось ловить его наскоро. Тогда, помнится, им обоим казалось, что рыболовецкая сеть выглядит не слишком убедительно, рыболовные траулеры в Уральских горах не изобилуют. Но главное, чтоб Гаврилов не придрался, а народ поймет, решили оба. И точно. Павел о происхождении сети не допытывался, его интересовали другие подробности. Что снежный человек ест, употребляет ли алкоголь, живет в гнездах или в пещерах, умеет говорить по-русски или только по-своему? И вообще – какой он?

Выпив водки, Саша рассказал, что снежный человек большой и мохнатый. Пахнет странно, как травяной чай, если туда добавить естественных отправлений, на ходу придумал он. Потом, чтобы не увязнуть в подробностях, как шпион на перекрестном допросе, Саша напомнил, что снежного человека хоть и поймали, но ненадолго. Не успели толком исследовать. Репортаж заканчивался тем, как ночью пленник прогрыз сеть передними резцами и опять ушел на волю в хребты. Естествоиспытателям осталась лишь порванная сеть, снимок которой был напечатан в газете в качестве доказательства. Эту фотографию Саша нашел в каком-то польском журнале, а верстальщики отсканировали.