Юрий Карлаш - Мир, который рядом

Утром был Тамбов. К кормушке подошел мусор и назвал фамилии зеков на выход. Моей фамилии в списке не было. «Походу повезут меня в Саратов. А куда еще? Вот и попал, бля! Почему же мне так не везет?» Моим попутчикам, на мой взгляд, было в принципе насрать куда они едут. Посмотрев на них, я сделал вывод, что они вообще черти. Один из них, побоявшись ночью попроситься в туалет, нассал в свою шленку. Другой жрал тушенку руками. Им было по херу, в какую зону они попадут, и это еще больше бесило меня. Мне не с кем было поделиться мыслями, не с кем посоветоваться. «Если в Москве конвой постоянно бьет, то в Саратове вообще убьют, наверное». Нахватавшись верхушек блатной романтики, я ехал с мыслями об отказе подниматься на Саратовские лагеря. От мыслей этих становилось страшно. Это означало, что мне придется хапнуть горя на всю оставшуюся жизнь. «А может в Саратове есть пересылка и меня через нее везут в Коми?» - никак не унимался я.

По прибытии в Саратов я набрал в легкие побольше воздуха и приготовился к пиздюлям. Мои опасения оказались напрасны, т.к. меня даже пальцем никто не тронул! К вагону вплотную подогнали автозак и мы без кипиша пересели в него. Выгружали нас уже поздно вечером на какой-то тюремный дворик. Стали вызывать по одному на досмотр. Обыск производили всего два человека: мужиком в мусорской форме и теткой в больничном халате.

-Жалобы на здоровье есть? Педикулез, чесотка?

-Да нет, вроде.

-В общей камере содержаться можете?

-Да.

Практически на этом, страшное в моих представлениях, испытание закончилось, и меня проводили в хату. Она была огромная, нары в ней располагались по периметру в четыре яруса и своим видом напоминали огромный карточный домик, в котором зеки сидели, лежали, принимали пищу, играли в карты, одним словом жили. Я бы не сказал, что в хате не было места, наоборот мест было прилично, но в то же время самих обитателей этого теремка было столько, что складывалось впечатление, что ты попал в муравейник. Нас, вновь прибывших, подтянули к себе на разговор так называемые блатные:

-Ну что, пацаны, это вам не Москва, - сразу осведомил нас один из них, - тут «красная» территория, поэтому готовьтесь, придется худо.

Я ради знакомства и для поддержания разговора достал двухсотграмовый кисет с чаем, дабы заварить чифирку, и был очень удивлен, когда мой кисет перекочевал к ним в жилище не заваренным.

-Это мы, брат, общак собираем, - объяснили мне.

«Общак так не собирают, тут гнильем попахивает. Какие-то вы странные здесь, ребятки. Надо бы присмотреться к этим «блатным».

После нам стали предлагать обменяться вещами:

-У вас все равно все отберут, лучше нам отдайте, а мы вам за это черные вещи дадим, которые в здешних зонах проканывают, - втирал парнишка, который судя по всему был тут за главного.

-Сам как-нибудь разберусь, - огрызнулся я и, выбрав себе место, завалился спать.

Всю ночь в хате стоял гомон, было такое впечатление, что я попал на барахолку: зеки предлагали друг другу разные шмотки, копошились в своих сидорах и делали обмены. Меня постоянно будили и спрашивали то курить, то чай. «Нет уж, хуй вам! Мне еще в зону ехать, а вас тут таких ушлых дохера за чужой счет в рай въехать».

На следующий день я разговорился с одним парнишкой, не помню даже, как его звали. Он ждал этапа на Киров. Узнав, что я нахожусь в транзитной хате, я вновь обрел надежду доехать до Коми. Парень этот пытался доказать мне обратное:

-Вас, москвичей, если сюда завозят, значит на тринадцатую. Там обычно «ломают» московских. Говорят, что это самая «красная» зона в России, сидеть там страшно. Я сам, правда, не был, но все рассказывают, что мусора там дико лютуют.

-Да я, может, в Коми еще поеду.

-Не надейся, брат, я тут уже третий месяц этапа жду, и всех, кто с Москвы приезжал, на лагеря местные отправляли. Единственное, что может спасти, если на семерку попадешь, там тоже общий режим, но пацаны говорят, сидеть можно.

-Ладно, поживем – увидим.

А еще меня поразило то, что на какой-то сраной Саратовской пересылке кормили в сто раз лучше, чем на Москве. Я то и делал, что ел да спал. А что еще делать, когда ты находишься на барахолке? Поэтому я целыми днями валялся на шконке и наблюдал за всей этой барыжной суетой. Через четыре дня меня заказали на этап.

-Ну все, пацаны, попали! Сегодня этап на тринадцатую, - поведал тот, что был за главного.

Я сразу раздал все свои вещи, которые были в моем сидоре, оставив только ту, которая была черного цвета. За свою куртку «adidas» взял рубаху х/б и вышел из хаты. В зоне мы были спустя час.