Андрей Донцов - Комплекс Ромео

Я не смотрел на родине праздничные концерты. Новогодние огоньки, дни милиции, конституции и так далее. Но я все равно их видел. Скрыться от этого маразма невозможно. Приходилось же иногда навещать, например, маму. Увиденное ужасало. Кто—то нам убедительно втюхал, что эстрада – это сорокалетнее бабье в мини—юбках и пятидесятилетнее местами в том же.

Оказывается, смысл посещения концерта немцами был, и довольно практичный. Я бы даже сказал – это был визит с типичной тайской практичной сверхзадачей.

Немцы, чьи имена я и не старался запомнить, интересовались, как и положено, молодыми тайками. Эти немцы поднялись на ступень повыше. Их интересовали тайки, но не из гоу—гоу баров, а из числа творческой молодежи. Играющие на скрипках, бас—гитарах, веселые и обаятельные. Видимо, это был секс с музыкальными паузами.

Тайки охотно знакомились. Они тоже были в восторге от немцев, воспринимая ухаживания последних как сценический успех, возможность совершенствовать иностранный язык и получать сексуальный опыт общения с европейцами.

Кроме меня в этой кампании был еще один явно лишний – немецкий путешественник Маркус.

– Найн секс, – сказал он мне.

– Найн, – гордо ответил я.

– Их – аух.

Маркус был, несмотря на свои молодые – едва за тридцать – годы, весьма плешивым и ослабленным человеком. Очень худой, он при этом тяжело дышал, поднимаясь по лестнице. Сильно потел, когда ел, болезненно кашлял и пил очень много воды.

Он путешествовал уже семь лет. Так и ослаб. Сначала институт, затем три года работы в банке, которые позволили ему накопить денег на эти поездки. Точнее, на одну большую семилетнюю поездку. Денег оставалось еще на два года, и он переживал, что не успеет посмотреть все, что задумал.

Его методика сбора наблюдений предполагала проживание в каждой стране минимум полгода. Меньше – нельзя, шлехт, нихт ферштейн.

Он перечислил мне те четырнадцать стран, где уже прожил. Многие я не смог перевести с немецкого, но точно понял, что на долю Питера и Москвы пришлось по три месяца.

Я спросил, где он жил в Питере. Оказалось, что рядом с Сосновкой на Тореза. И он каждое утро гулял в Сосновке, считая, что это настоящий «руссиш вальд».

Естественно, Питер понравился ему больше Москвы. Еще бы – ведь он хитрый и опытный путешественник, тщательно планировавший турне. В Питере он прожил весь сезон белых ночей. Еще бы не понравилось, попробовал бы он там заработать на десять лет путешествий – восторга было бы меньше. Но это я говорить не стал.

Но более всего его вдохновила Индия. Там интереснее для моей головы – объяснял он и стучал себя по потной проплешине.

Я ощутил поразительную внутреннюю тягу к этому человеку, вдруг поймав себя на мысли, что почти свободно общаюсь с ним на немецком – языке, который я все—таки знал достаточно средне. Наверное, за долгие годы путешествий Маркус научился говорить на немецком и на английском предельно просто и понятно.

Я спросил, записывает ли он свои мысли. Он строго покачал головой и убедительно показал на нее пальцем: «Аллес хир! Нур ин майн копф!» В этом его копф был гораздо сильней моего. У меня вся ахинея там не держалась и рвалась на бумагу. А уж про описания собственных страданий и говорить нечего.

Принялся объяснять, что меня бросила баба и с этого началось мое путешествие.

– Сколько оно продлится? – серьезно спросил Маркус.

– Не знаю, майн копф капут!

– Надо точно знать, сколько, – покачав головой, неожиданно строго сказал он.

Затем мы вернулись к теме баб. По его мнению, секс в путешествии все портит. Он не трахался семь лет.

– Молодец, – сказал я. И попытался объяснить, что я вот иногда срываюсь, особенно в плане орального секса, но в целом разделяю его точку зрения. Ввиду ограниченности словарного запаса большинство из сказанного мне пришлось изображать с помощью жестов.

Маркус сказал, что оральный секс совсем плохо для настоящего путешественника, и что я зря трачу на это свое время. Он схватился за голову, когда узнал, что я этим занимался. «Этого нельзя было делать, – шептал он, заламывая руки. – Нихт концепт… нихт концепт…»

Я пробовал спорить, доказывая, что секс за деньги портит путешествие гораздо больше, чем оральный секс за бесплатно.

– Филляйхт, – сказал Маркус, что в переводе с немецкого означало «возможно», или: «Ты, скорее всего, прав». Маркус согласился, что это интересная мысль, и он обдумает ее в ближайшее время.