Марина Ли: Детский мир

– Не знаю, какие книги читал ты, – смело произнесла я, – Может вам там, в ваших атанасийских школах, читают лекции о том, как правильно провести слияние… Ты не те книги читал, братишка. Для того, чтобы слиться с любимым человеком, не нужны ни хранители, ни блокада крови. Здесь не помогут никакие методы Ястребовых и иже с ними. Надо просто любить. Любовь. Слышал о таком?

Я знала, что играю с огнём, но остановиться не могла. Слишком долго я боялась. А Сашка улыбался.

– Вижу, – улыбнулся он, подходя ещё ближе, – о слиянии ты знаешь больше меня. Моя малышка выросла, а я и не заметил…Сколько раз ты утёрла мне нос за последние несколько месяцев, сестрёнка, а? Мой мир второй раз рухнул. И второй раз по твоей вине, хоть и косвенно, – тут я бы с ним могла поспорить, разумно полагая, что все Сашкины беды от его дурного характера.

– Без друзей, без силы, без власти. Мой ребёнок умер, не родившись. Моя семья прилетела сюда полным составом – после стольких лет!! – не за мной. За тобой, – мне захотелось крикнуть, что это и моя семья тоже, но я промолчала, потому что, положа руку на сердце, понимала, Сашка прав: в сложившейся ситуации люди, оставшиеся на корабле наверху, больше походили на его родню. Больше подходили ему, чем мне.

– Но самое обидное во всём этом знаешь что? – он подошёл ко мне вплотную и нежно провёл рукой по моей щеке, а я испугалась. Зачем я играла с ним в эти игры? Зачем разговаривала? Зачем подпустила так близко к себе? Бежать надо было, как только почуяла опасность. Бежать и звать на помощь. – Что я так тебя и не трахнул.

Я рванулась в сторону, но он предугадал мой порыв и, схватив за руки, прижал к словно по волшебству выросшему за моей спиной фонарному столбу. Кричать я не могла, потому что рот мне подлец сразу зажал рукой, довольно скалясь при этом.

– Впрочем, лучше поздно, чем никогда, – Цезарь наклонился и больно укусил меня за ухо. – И знаешь что, малышка? Я рад преподать тебе этот последний урок.

– И если ты вдруг решишь поиграть в опоссума, то имей в виду: я так долго фантазировал насчёт тебя подо мной, голой, с раздвинутыми ногами, что не побрезгую показаться извращенцем и с удовольствием и на полную катушку попользую твоё бессознательное тело.

Если бы взглядом можно было убивать, я бы убила его на месте, к сожалению, такой особенностью мой организм не обладал. Зато я сильная, я занималась борьбой и я очень-очень злая. А ещё я знаю, как это, когда тебя целует любимый мужчина, как это, когда он любит тебя так, что ты готова имя своё забыть от восторга. И омрачать эти воспоминания грязью, которую выливает на меня Цезарь, я не собиралась.

Он был старше. Он был сильнее. Он был мужчиной. И шансов у меня против него, откровенно говоря, не было никаких. Но в тот момент я этого не понимала, в голове пульсировала ярость, окрашивая мир в алые тона, я дёргалась, я вертелась, словно уж на сковородке, я пыталась зарядить насильнику коленом в пах – почти удачно. Почти.

И после этого Цезарь меня впервые ударил. Очень сильно, а если учитывать, что за всю мою жизнь на меня никто никогда руки не поднял, это, я вам скажу, оказалось для меня шоком. Я даже не сразу поняла, почему перед глазами запрыгали серебряные звёздочки, а левую щёку обожгло горячим ветром.

Воспользовавшись моим секундным замешательством, насильник сделал подсечку и опрокинул меня на дорогу, коленом прижал меня к земле и торжествующе уставился на моё перепуганное лицо, на губы, приоткрытые в попытке поймать больше воздуха, на грудь, которая ходила ходуном.

– Я не против легкого сопротивления, – произнёс Цезарь, а я едва не застонала, потому что он даже не запыхался. – Это бодрит и неимоверно заводит, но не советую очень сильно усердствовать: покалечить – не покалечу, но больно сделаю. Очень.

– Лучше сразу убей, – рыкнула я, но мужчина только рассмеялся.

– Ну что ты, малышка. Не такой уж я и монстр. Не бойся. Тебе, может быть, даже понравится, мне так точно.

– С-сука!

Он хмыкнул и, не сводя с меня пристального взгляда, расстегнул молнию на брюках.

– У моей девочки, как оказалось, неожиданно грязный ротик, – пробормотал он. – Ну ничего, его мы тоже найдём, чем занять.

Я набрала в грудь воздуха, чтобы позвать на помощь, даже не надеясь, что буду услышана, но ещё до того, как я успела закричать, Цезарь снова ударил меня по лицу.

– Будешь кричать – хуже будет, – прошипел он мне в лицо, и я почувствовала, как сильные пальцы сдавливают моё горло.

Дурочка я, дурочка! Бежать надо было в тот момент, как я только его увидела, а теперь уже поздно.