Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

– Можно вопрос? – из середины поднялся мужчина, обложенный начинающей седеть бородой. – Вот вы рассказали историю, которая должна была нас позабавить и растрогать. А у меня она вызвала только горечь. Пожилой, априори мудрый человек, лезет на чердак подглядывать за другим человеком и ни у кого, абсолютно ни у кого даже не возникает сомнения в правомочности такого деяния. Это отвратительный, низкий поступок, не имеющий никакого отношения ни к этике, ни к эстетике. Его вера в светлые идеалы психометрии очень мила, но помимо нее еще существуют нормы человеческого общежития и элементарная порядочность. Или вы считаете, будто цель оправдывает средства, и надев картуз психометриста, вы сразу получили индульгенцию за любую подлость?

Спрашивающих из зала можно разделить на две группы. К первой принадлежат те, кто действительно не понимает и пытается разобраться. Таким я отвечаю с максимальным терпением. Ко второй – желающие показать, что знают больше докладчика, и цель вопроса – подковырнуть, ущучить, зацепить. Тут надо бить наотмашь.

Бородач явно из второй группы. Говорит, как враг, а может, и есть враг. Потом выясню, откуда он взялся, пока же надо его отвадить. И пожестче.

– Ну, разве это подглядывание? В наших книгах рассказывают об ученике, который спрятался под кроватью Мастера, дабы научиться, как правильно спать с женой. Мастер, конечно, обнаружил ученика.

– Зачем ты сюда забрался? – спросил он, извлекая его из-под кровати.

– Это психометрия, и я должен ее учить, – нимало не смущаясь, ответил ученик.

В таких точках полагается сделать паузу и дать собеседнику возможность выплеснуть гнев. Как правило, после ярких примеров, противник теряет голову и бросается в атаку. Прямо в западню. Бородач оказался совсем зеленым спорщиком и повел себя точно в соответствии со сценарием.

– Это подлость и грязь, – возмущенно замахал он руками, почти срываясь на крик. – Грязь и подлость.

– Видите ли, – ответил я, – написано в наших книгах: человек видит в мире лишь то, что содержится в его сердце. У «старого психа» и ученика Мастера в сердце скрывался поиск истины. Все остальное не представляло интереса и даже не оказалось достойным упоминания. Поэтому рассказы об этих людях вошли в историю.

Нравственные проблемы психометрии тут ни при чем. Заданный вами вопрос свидетельствует о невысоком уровне вашей собственной этики. В этом направлении и нужно вести работу. Желаю успеха.

Бородач пожевал губами и сел. С полминуты в аудитории стояла тишина. Затем все зашумели, начали подниматься со своих мест. Я тоже встал.

– Вы не хотите прогуляться по Одессе? – Таня улыбалась так мило, словно не она всего несколько минут назад хотела меня испепелить праведным гневом. – Лора говорит, вы сегодня не выходили из номера. Потом зайдем ко мне, выпьем чаю. Мотл тоже пойдет. Да, Мотл?

– Да, – подтвердил Мотл. – Сходи в люди. Близкий контакт с широкими массами психометристов. Так и напишешь в отчете.

– Ладно, пошли.

– Но сначала, – добавил Мотл, беря меня под локоть, – я хочу тебя кое с чем ознакомить. Вы такого не видали никогда!

Мы подождали, пока народ разошелся. В аудитории остались четверо: Мотл, Лора, Таня и я. И рассыпался неловкий, бестолковый разговор… Лора выглядела неважно: деланно улыбалась, отвечала невпопад.

– Кто этот бородач? – спросил я у Мотла.

– Ты имеешь в виду вопрошателя?

– Его самого.

– Не знаю. Вижу в первый раз, но лицо знакомо.

– Это Гриша, – устало произнесла Лора. – Я вам рассказывала.

– А, Гриша? Он интересуется психометрией?

– Вроде, нет. Наверное, специально пришел на вас посмотреть. Не каждый день Мастер приезжает.

Я недоуменно посмотрел на Лору.

– Какой Мастер?

Мотл заулыбался.

– Когда говорили о твоем приезде, кто-то пустил слух, будто ты Мастер. Брякнул по незнанию, а оно и понеслось. Я уже опровергал, где мог, но никто не поверил. Темнишь, говорят, скрываешь правду от народа.

– А вы действительно Мастер? – спросила Таня, широко распахивая глаза. – К нам еще ни разу Мастера не приезжали.

«Так, все понятно. И энтузиазм Лоры, и тишина в аудитории. И шуточки Мотла. Провинция, ничего не поделаешь. Все увеличивается в четыре раза».

– Нет, Танечка, я не Мастер. Я даже не ученик Мастера. Я просто книжный червь, всю жизнь просидевший в библиотеках. Жаль, вы сразу не предупредили, я бы начал лекцию с опровержения.

– И кто бы тебе поверил? – подмигнул Мотл. – Мастер открывается только избранным, да и то, при особо удачном раскладе. Считай, что мы тебя рукоположили в сан.