Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

– С момента чего? – переспросила я.

– Сдачи, капитуляции, – пояснила Ева. – Мастеру сдаются, принимают на себя его власть. Подчинение должно быть беспрекословным – если Мастер велит тебе встать и выпрыгнуть из окна – надо встать и прыгать.

– А если я разобьюсь?

– Невозможно! – Ева улыбнулась. – Разве Мастер хочет тебе вреда? Его задача вытряхнуть нас из привычной шкуры, заставить выйти из себя, чтобы себя же отыскать. Пока мы бегаем по накатанным дорожкам, о каком просветлении может идти речь? А смерти не бойся, Мастер не даст тебе погибнуть. Может, ты в воздухе застынешь, может, упадешь, словно на матрас, а может, ты просто спишь, Мастер тебя усыпил и проверяет.

– А что такое просветление?

– Просветление… – Ева на секунду задумалась. – Представь себе колодец, полный мутной, взбаламученной воды. Идет время, муть оседает, и однажды утром ты подходишь к колодцу и видишь дно, камушки, песок, ракушки. Вода больше не мешает, она стала прозрачной, просветлела. Так и с нами, мир представляется нам хаосом и кутерьмой, потому, что хаос и кутерьма находятся внутри нас. Но если муть оседает, то и мир вокруг становится прозрачным. Одному с такой задачей не справиться, нужен наставник, тот, кто прошел по перепутанным дорожкам сада, поднялся на башню и видит, как другие путники топчутся по тем же дорожкам. Это очень эзотерический путь, но безумно-безумно интересный. Решай сама, никто за тебя твою работу не сделает. Одно могу сказать, Мастер на следующей неделе приезжает в Одессу, последний раз он был здесь два года назад. Можно, конечно, и к нему полететь, не проблема, только жаль упускать такую возможность. Но решай сама.

И я решилась. А в воскресенье вечером, когда я уже начала задремывать под боком у Паши, раздался телефонный звонок.

– Привет, подруженька, – голос Евы звучал торжественно. – Готовься к принятию присяги.

Я сразу поняла, о чем идет речь.

– Итак, ваши действия: завтра, с двенадцати утра, ты должна искать Мастера в Белгород-Днестровской крепости. Машину оставишь дома, езжай поездом. Кто он и где место встречи – должна сообразить сама. Могу только подсказать – ищи по энергетике – поле у Мастера ярко-оранжевое. Он тоже будет тебя рассматривать, и если даст себя обнаружить – ты принята. Больше ничего сообщить не могу, очень за тебя рада, крепко целую, удачи.

В трубке затрепетали короткие гудки, и сон слетел с меня, словно каштан с ветки. Полночи я бродила по квартире, разглядывала лепные узоры карнизов, даже включила телевизор и посмотрела идиотский фильм о летающих тарелках, пришельцах и прочей ерунде.

Больше, чем встреча с Мастером, меня страшила поездка в поезде. Не знаю почему, но железная дорога вызывает у меня головокружение и тошноту, доходящую до рвоты. Машину я готова вести часами, и в море меня не никогда укачивает. В девятом классе мы поехали на экскурсию в Севастополь, и на обратном пути наш теплоход попал в небольшой шторм. Рвало всех, даже учителей, и только я спокойно расхаживала по танцующему полу.

Самолет тоже не вызывает во мне никаких отрицательных реакций, идиосинкразия на железную дорогу – одна из особенностей моего организма. Я никогда не рассказывала о ней ни Еве, ни Лине, ни даже Паше, не умышленно, просто повода не оказалось. Мастер сразу попал в мою больную точку, это страшило.

Только под утро я снова забралась в кровать, прижалась к посапывающему Паше и заснула.

Электричка отправлялась в девять тридцать, Паша уходил на работу к девяти. Мы, как обычно, поцеловались перед дверью, я подождала десять минут, вызвала такси и оказалась на вокзале за три минуты до отхода поезда. В полупустом вагоне я выбрала место поближе к выходу, на случай, если начнет мутить и придется бежать в туалет. Электричка заскрежетала, дернулась и начала медленно набирать ход. Колеса стучали по стыкам и разводам рельс, и перестук сразу вернул меня в детство.

Каждое лето мы выезжали на дачу, всегда в одно и то же место – Каролино-Бугаз, платформа «Лиманская». Снимали дачу у знакомых моих родителей, сами они жили в каменном доме, а нам сдавали деревянную пристройку, выходящую окнами прямо на лиман.

Каролино-Бугаз – узкая песчаная коса, отделяющая Днестровский лиман от моря. Перед тем, как исчезнуть в его волнах, Днестр разливается, образуя огромный залив, маленькое пресное море шириной и длиной в несколько десятков километров. На дачу мы выезжали в конце мая, сразу после окончания занятий в школе, и возвращались к первому сентября. Три месяца я проводила среди коричневых волн пресного лимана и соленой голубизны моря.