Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

– Обезьяна, самая настоящая обезьяна, – я улыбнулся Лоре и отпил порядком остывший чай. – В правильно организованном мире трагедии быть не может. Трагедия – незапланированная случайность, когда ужас наваливается внезапно, леденя кровь в жилах зрителей и участников. У психометристов нет места трагедии – мир логичен, у каждого поступка есть своя цена: награда или наказание. Если обладать памятью психометриста, то, просеивая события, можно докопаться до подлинной причины несчастья. Ваши «друзья» толкались, точно слепые котята, понимая, что мир построен на связях, но не умея их вычленить и подчинить. Самому просчитать законы, понять действия их механизмов очень сложно, у психометрии на это ушло несколько веков, не говоря уже о Космическом Откровении, с которого, собственно, и началось учение.

– Это я тоже понимала, но игра вышла очень увлекательной, и я поплыла по течению. Лина оказалась очень милой женщиной немного за тридцать, словно составленной из постоянно перемещающихся шарниров, поршней и рычагов. Мне она напоминала паровоз: красные колеса ее ног беспрерывно проворачивались, а из-под небрежно причесанных волос валил пар. Лина говорила много, не меньше Евы, но если у Евы каждое слово напоминало гладко обсосанную конфетку, случайно выскочившую изо рта, то Лина изъяснялась гудками, будто настоящий паровоз. Наверно, из-за того Гриша почти все время молчал, поглаживая седеющую бороду. Седина пробивалась неравномерно, напоминая знаки препинания – тире, запятые и двоеточия, перебирая их пальцами, он словно без конца оттачивал, выглаживал текст, который Лина заглушала сиреной и свистками.

Я стала часто приезжать на Черноморскую и проводить долгие часы в обществе друзей. Почти все время мы выполняли упражнения по прокачке и распознаванию энергии. Мне объяснили, что энергия бывает мужской и женской, и у каждого человека присутствуют оба ее вида. Женская более холодная на ощупь и окрашивает пространство в желтый цвет, мужская воспринимается третьим глазом как красная и греет макушку, если ее не прикрыть шапкой. При точном балансе оба вида уравновешивают друг друга, создавая поле оранжевого свечения. Такое бывает только у достигших просветления, то есть – у Мастеров.

Взявшись за руки, мы передавали энергию по кругу, разделяя ее на виды, сначала только мужскую, потом только женскую. Долго оглаживали предметы, стараясь распознать следы, медитировали над фотографиями. Довольно скоро я поняла, что мои учителя, на самом деле, не далеко продвинулись, их объяснения носили теоретический характер, а я, спустя несколько недель, начала видеть ауру. Мне было неудобно признаваться в таком явном отрыве и приходилось делать вид, будто и со мной все пока происходит, как с ними, на уровне разговоров.

У Евы явно преобладала мужская энергия, во время упражнений она наливалась красным, по которому проскакивали оранжевые искры. Гриша желтел, лишь внизу, у корня, подобно зарницам в грозовую ночь, мигали красные сполохи, Лина ближе всех подбиралась к оранжевому цвету, но его интенсивность была слишком ничтожной. Наверное, вся энергия Лины уходила на гудки и холостое проворачивание колес.

На одно из занятий Ева принесла тонкие черные шнурки.

– Это шерсть черной кошки, первенца черной кошки. Я долго выхаживала у себя дома черных котов и кошек, пока не набралось нужное количество шерсти.

– А где они сейчас? – опрометчиво спросила я.

– На воле, в пампасах! – Ева отбила мой вопрос, словно хороший теннисист подачу новичка. – Догадываешься, чем пахнет квартира, в которой живут несколько котов? Закончив стрижку, я тут же вынесла их, родимых, на лужайку перед домом и нежно попрощалась. Они несколько дней выли под дверью, царапали порог, просились обратно, но я не сдалась. Часть разобрали соседи, а часть разбежалась, кто куда.

По словам Евы, шнурки, связанные из такой шерсти, обладали уникальными проводящими свойствами. Мы несколько раз занимали места вокруг пирамиды и, держась за шнурки, замыкали кольцо. Мне всегда доставалась западная сторона, видимо, друзья сомневались в моем оптимизме, Ева располагалась у восточной грани, а Лина и Гриша постоянно менялись местами. Во время медитации шнурки начинали раскачиваться, точно маятники, а однажды они даже закрутились, будто детские скакалки. Особого смысла в упражнениях я не находила, но, по словам Евы, свойства черной шерсти медленно проникают в организм и для следующего этапа – работы с пеплом, нужно подготовить бортовую аппаратуру. «Бортовая аппаратура» – еще одно из любимых выражений нашей компании. На вопрос: