Алексей Фролов - Мама джан

– Цыган! – радостно взвизгнула Оленька.

Рина, обомлев, глядела, как Цыган приближается. Медленно и картинно.

Кабан наклонился к Рине, сказал негромко:

– Ща начнется… Великий актер выходит на сцену. Ты молчи и смотри. Дай ему минут пять просраться, хвост пораспускать. Потом он сам тебя заметит.

Кабан знал, что теперь начнется угарное веселье. Он давно дружил с Цыганом, хорошо изучил его натуру. Цыган от природы был умный и очень хитрый. Он был удачливым вором, потрясающе играл на гитаре, шикарно пел, кололся и любил пустить пыль в глаза. Цыган долго верховодил в их группе, был по возрасту самым старшим среди них, но постепенно начал сдавать позиции. От него первенство как-то само собой переходило к Кабану, который был младше Цыгана на пять лет. Интуиция без всякой корысти подсказывала Кабану, что его друг в общем-то слаб характером. Он это определил странным образом, будучи свидетелем его многочисленных романов. В Цыгана девушки влюблялись с первого взгляда, буквально падали в жаркие цыганские объятья. Но спустя некоторое время бросали его. Все девчонки. Все! Без исключения! Не он их, а они бросали Цыгана. И это говорило о многом, если хорошенько пораскинуть мозгами.

В отличие от Цыгана, Кабан был неизменно честен с друзьями и совершенно не зацикливался на собственной персоне, как был зациклен Цыган на себе любимом. У Цыгана была противная манера: он внезапно исчезал на несколько дней, чтобы поработать исключительно в личных интересах. Он всегда скрывал от приятелей свои доходы. Кабан так не мог. Выросший с трех лет в детдоме, он привык делиться последним. С малолетства он не привязывался к шмоткам или игрушкам, ничего своего у него не было, потому что воспитатели вдалбливали в головы воспитанников, что все у них общее, а общее, значит, ничье. Впрочем, странности в поведении Цыгана, его залеты, не мешали Кабану дружить с ним, называть братом. Здесь все со своими странностями и залетами. Каждый из них волен поступать, как взбредет в голову, лишь бы не нарушать правил, принятых на Курском вокзале. Правил невидимой его части, подводной, как определил Медведь. А он все-таки целый год проучился в институте. Значит, с башкой у него все в порядке.

Цыган подошел к их столику.

– Вы просто офигеете, – еще на ходу начал он. – Утром поехал на кольцо поработать: сдернул одиннадцать тысяч рублей! Купил ЭТО. Вмазался. Меня та-ак вшторило! Погнал на Киевский. Купил двадцать пять роскошных роз! Своей подарил. Потом мы в кино пошли. Естественно, в «Атриум». Сели на задние ряды, и она сделала мне прямо там! Прикиньте, прямо во время сеанса… Это было… монопенисуально.

Умел Цыган произвести впечатление.

Рина старалась не смотреть на него, но не выдержала, подняла шальной взгляд и спросила:

– Сдернул – это как? В смысле, из кармана вытащил?

– Ой… – актерствуя, изумился Цыган. – Ой, не заметил… А вы, пардон, кто? Как вас зовут?

– Рина.

Она протянула ему руку. Цыган, рожа протокольная, поцеловал ее так, как принц целует руку принцессе, церемонно, едва касаясь губами.

– Новенькая?

– Ага! – с набитым макаронами ртом ответил за нее Шоник. – Поет, охуеть можно. Вага ей пятьдесят баксов отстегнул.

– Это рекомендация, – с уважением произнес Цыган. И веско добавил, лучась всей мордой, как какой-нибудь народный артист, типа, Олег, блядь, Табаков. – А меня Цыганом зовут. Вы, наверно, уже поняли…

Кабан смекнул, что сейчас его можно раскручивать по полной программе. Он горы горазд свернуть, луну с неба достанет, выкаблучиваясь перед Риной.

– Слушай…

– Да, Кабанчик, я весь внимание…

– Мне… то есть Рине… трубка нужна. Поможешь?

– Не вопрос, братуха! Пять минут! – Цыган скинул гитару, сунул ее Шонику, ошарашил Рину заумными словами. – Ради вас я готов пойти и выпить цикуту… А мобила – это вообще без проблем.

И вышел из кафе, такой понтовый – отдаться мало.

Глядя ему вслед, Рина спросила Кабана:

– Че он пошел пить? Цикуту? Что это такое?

– Забей, – ухмыльнулся Кабан. – Он тебе еще причешет на уши.

Рина испытывала к Кабану дружеское расположение, а с другом можно быть откровенной.

– Кабанчик, миленький, кажется, я на него запала. Он вернется?

– Да щас, на перроне отработает кого-нибудь, – окинув Рину снисходительным взглядом, ответил Кабан.

Оленька тесно придвинулась к Рине. Обдала жарким дыханием.

– Понравился тебе Цыган?

– Жутко клевый парень, – сказала Рина.

И завеялся чисто женский разговор, откровенный и бесстыдный.