Александр Снегирев: Моя малышка

Вот уже несколько месяцев его одолевают сомнения в смысле собственной жизни. Ради чего он живёт на белом свете? В чём таится призвание? Костяна тяготит размеренность и предсказуемость бытия, его гнетёт скука обыденных дней. Требуется подвиг, который взорвёт болото его жизни. Разбить бутылку об асфальт, громко крикнуть ночью во дворе, перевернуть урну, расстаться с подругой, увеличить член. С Катей они временно разбежались – не помогло. Воспитание, а может и трусоватость, не позволяет наносить урон городскому спокойствию и чистоте, на эксперимент с собственным телом ещё надо решиться, а думать о более существенном подвиге Костян не может. В его жизни нет вражеских танков, под которые можно броситься с гранатой, нет рыбаков, которых надо спасти со льдины. Появятся танки – изменится и калибр подвига, а пока его удел – осмелиться на носки со шлёпанцами.

Несколько месяцев в нём происходила внутренняя борьба. «Ты не удод с физмата, очнись!» – возмущался внутренний голос. «Прекрати понтоваться, посмотри в глаза фактам: шлёпанцы с носками – это удобно!» – противоречил другой внутренний голос. Решено, сегодня он наденет свои гуччи с носками. И пускай хоть все женщины на улице показывают на него пальцем, он будет стойким. Костян сунул фиолетовые ноги в шлёпанцы.

Разглядывая себя в зеркало, остался доволен. Высокий лохматый шатен в красной олимпийке с надписью «to hard for Moscow», на ногах… Костян решительно вышел за дверь.

Весна. Те две недели в апреле, когда листочки только начали разворачиваться и создают вокруг деревьев зелёную дымку. Вишнёвые деревья зацвели и стали похожи на аккуратные букетики. Таджики красят все подряд фундаменты домов и двери подъездов жутко вонючей коричневой краской. Красят по старым облупившимся слоям, по пыли и грязи, накопившейся за год. Химическая вонь краски смешивается с ароматами цветов. Отовсюду доносится пение птиц. По краям дорог, у тротуаров весенними ручьями намыт всякий сор: бычки, веточки, пакетики от семечек, песок и камушки, которыми посыпли обледеневшие тротуары. Всё вокруг плно ожидания. А потом проснёшься однажды утром и смотришь – уже всё распустилось и цветёт пышным цветом. Юность кончилась, здравствуй, взрослая жизнь.

Костян опять ошибся, стоит жара. Настоящая жара, без дураков. Плотная олимпийка оказывается абсолютно неуместной. Приходится снять её и завязать на поясе. Отвлёкшись из-за этого от уличных событий, Костян поздно замечает дворника, поднимающего пыль метлой. Не успевает отскочить и погружается в серое облако. Фиолетовые носки покрываются налётом. Что-то хрустит на зубах, Костян плюётся. Смотрит на всех встречных с вызовом, ожидая насмешек над носками и над тем, что его обдало пылью. Однако никто не смеётся и не оборачивается, чтобы гоготнуть в спину. Костян вспоминает, как в четыре года его отправили гулять в валенках и красных калошах. Он так этих калош стеснялся, что просто встал в сугроб, чтобы калош не было видно, и так и стоял всю прогулку. Костян, разглядывает машины, забрызганные серыми, высохшими каплями. Говорят, цементный дождь прошёл. На цементном заводе выброс был, но власти это скрыли. Похоже на правду, иначе откуда такие капли?

По пути в пирожковый ларёк Костян решил зайти на почту. В подъезде он заглянул в почтовый ящик и обнаружил квитанцию на получение посылки из Швейцарии. Знакомая прислала коробку конфет. В квитанции не написано, что в посылке, но Костян знает, что из Швейцарии он получает только конфеты. Уже много лет его бывшая одноклассница присылает одни и те же конфеты Nestle в красной коробке, присовокупив открытку с одной и той же фотографией – Лозанна с высоты птичьего полёта.

Костян протягивает квитанцию в окошко, получает слегка измятый плотный пакет, с характерным стуком внутри. Конфеты перекатываются из одного угла коробки в другой. Костян распечатывает упаковочный картон, достаёт открытку с Лозанной, читает неизменное «Наилучшие пожелания на светлую Пасху» и направляется к окошку отправки. Вот уже много лет Костян пересылает швейцарские конфеты своей тётке в Иваново. Сам он не любит шоколад с вишнёвой начинкой, особенно вишню, а тётя очень рада. В Иваново ещё жива легенда о самом лучшем в мире швейцарском шоколаде.

На почте России произошёл ребрендинг, во всех отделениях поменяли плитку на полу, стены покрасили в светлый цвет, конверты по желанию могут обернуть ярким скотчем с надписью «важное письмо», на стендах выставлены красивые коробки для отправки посылок. Костян взял подходящую по размеру коробку, уложил в неё конфеты, надписал адрес и стал ждать своей очереди. Стойку приёмщицы почему-то украшает маленькая искусственная ёлочка, похожая на ёршик для мытья бутылок. «Наверное, с Нового года осталась», – думает Костян. Ёлочка вся укутана мишурой и утыкана шариками, а верхушка аж покосилась под тяжёлым блестящим шпилем.