Леонид Головня - Вкус «лимона»

Клара продолжала читать. Коля ничего не слышал. Он уткнулся в инструкцию, чтобы не выдать своих чувств.

– Извини, я – в туалет, – бросил он короткую фразу и шагнул из гостиной.

– Сам должен прочесть. «Лотергейт» называется. Тут много полезного! – крикнула она вслед.

В туалете Коля забегал по сторонам глазами, схватил Кларин карандаш для век, оторвал клочок туалетной бумаги и прямо на крышке унитаза черканул на бумаге подпись – «Эсмеральдов», зачеркнул, снова черканул полуслово «Эсмеральд» и крючок вниз. Зачеркнул. «Эсме…» Бумага порвалась, мягкий карандаш сломался. Коля уперся локтями в крышку и опустил лоб на ладони.

– Я не снял копии с анкет! – прошипел он сквозь зубы. – Как я расписался?

Он тихо простонал и замер. Легкий стук в дверь вернул его к реальности.

– Что ты там замолк? – спросила Клара. – Обед готов!

– Через пару минут буду. Решил душ принять.

Он скомкал листок бумажки, бросил по назначению, вернул карандаш на место и потянул ручку душа к голубой риске «холод».

…В день отъезда двухкассетник развивал музыкальную тему «Тореадор, смелее – в бой!», под которую Клара уворачивалась от ковбоя Дико в стриптиз-баре. Она, готовясь к проводам любимого, в костюме Кармен томно двигалась по гостиной, делая последние мазки в великолепной композиции на столе со свечами, бутылками, блюдами холодных закусок и вазой с фруктами. В кухоньке что-то варилось, жарилось и шипело. Домашний «стриптиз» предполагался сногсшибательным. Оставшись довольной и подпевая в унисон музыке, она поправила лежащую на кресле ковбойскую шляпу «Тореадора», запрыгнула на приступку в кухоньку, привернула ручку на плите, прошла в спальню. В раскрытых дверках шкафа она провела рукой по Колиным пиджакам, захлопнула дверки, подошла к чемодану на кровати, взглянула на часы, замолкла и забеспокоилась. Тут же схватила телефонную трубку и набрала номер.

– Ты где? – спросила взволнованно.

– Клара! Я не выдержу твоих прощальных слез…

– Что за глупости?! Какие слезы?! Я – в полной боевой готовности, как подруга шпиона на проводах в недра вражеской территории. Ты где?

– Я – в аэропорту.

– Как – в аэропорту?! Ты чемодан не взял, все пиджаки на месте. Рейс утром!

– Ты думаешь, я через границу с чемоданом попрусь, в костюме с галстуком! Все дома останется, – сказал он с фальшивой лаской, стараясь развить романтическую тему. – Вещи будут ждать меня рядом с тобой.

Клара больше не слушала.

– Зачэм ты так сдэлал! – слабо сказала она, подавляя комок в горле.

– Так лучше, Клара. Мне нелегко самому… Ты не удивляйся, если не дозвонишься. Я буду выключать мобильник. Он может в ненужную минуту зазвонить. Я сам позвоню.

– Я сейчас приеду! – сказала Клара и бросила трубку на кровать.

Она мгновенно сорвала отстегивающуюся одежду, облачилась в кофточку и кожаную юбку, схватила туфли. Двухкассетник выдал финальную музыкальную фразу бегства опозоренного ковбоя.

– Клара! Клара! – повторял в трубку Коля.

Клара неслась за рулем «Доджа» под гневные гудки возмущенных водителей.

Коля сложил молчащую мыльницу телефона и сунул в карман рыболовного жилета. Выглядел он по-дачному. Под жилетом была клетчатая рубашка, заправленная в грубые джинсы. На голове – панамка, на ногах – кроссовки, через плечо – видавшая виды спортивная сумка. «Дачник» смотрел на разрисованную подписями «Эсмеральдов» обложку билета.

«Остановиться, не ехать?» – сверлили голову сомнения.

В воображении всплыли картины брака с Кларой, его покачивание на водяном матрасе с колье на шее… Картины превратились в табло аэропорта: «Выход № 6». Коля оторвал обложку, поднялся, бросил листок в урну и поспешно пошел к авиакассе.

– Поменяйте, пожалуйста, этот билет на рейс с пересадкой: Лос-Анджелес – Сан-Диего.

– Только на завтра, на вечер, – ответила девушка в униформе.

– Годится. Где в аэропорту гостиница?

– У первого терминала – челночный автобус. Вас отвезут.

Тесный салон самолета местной авиалинии вместил дюжину пассажиров. Машина шла на посадку. Помощник пилота приказал пристегнуть ремни. Он пролез в хвост, где в куче лежал пассажирский багаж. Самолет коснулся колесами земли, тряханув привязанный народ, пробежал немного и встал как вкопанный. Помощник открыл люк, впустив внутрь столб горячего воздуха.

Коля вышел на трап под утренние лучи тропического солнца последним. Пассажиры тащили багаж к стеклянному павильону с буквами «Сан-Диего».