Леонид Головня - Вкус «лимона»

– Ой-ой! – вскрикнул Гиви, открыв дверь и подавляя приступ смеха. – Что с тобой?

Коля разозлился.

– Упал, – огрызнулся он.

– Где?

– Дома. На занавеску наступил. – Коля посмотрел затравленно. – Дай где-нибудь отлежаться.

– Конечно, конечно, – засуетился Гиви. – Ложись на диване. Тома! – крикнул в комнату.

– Вот как с мужиками надо обращаться, – сказала та, поняв, в чем дело. – Сними рубашку, протру для дезинфекции.

– Только не зеленкой, – попросил испуганный Коля.

– Перекисью протру.

Вскоре он, кое-как декорированный тонированным пластырем, сидел с компаньоном за завтраком.

– Катастрофа, Гиви, – сказал Коля расстроенно.

– Еще не катастрофа! – ерничал тот. – Хуже бывает. Турцию вон в Европу не принимают, потому что у них за измену тюрьма положена. А лобби особо ярых смертную казнь требует. – Он рассмеялся и хлопнул приятеля по плечу. – Радуйся, что жив остался и на свободе!

Коля угрюмо посмотрел на него:

– Отказ мне пришел на убежище. Месяц как.

– Как – месяц назад! – удивился Гиви. – Где твой юрист?

– Сбежал.

– Куда сбежал?

– Неизвестно. Его баба тоже не знает.

– Поехали!

У входа в офис Алабышева стоял заляпанный грязью джип «Пассфайдер». Торцевая дверца была распахнута. Коротко стриженный японец передвигал внутри ящик. Освободив пространство, он захлопнул дверцу и ушел в дверь медицинского офиса. Компаньоны последовали за ним. Врач, хозяин здания, диктовал что-то секретарше за стойкой.

– Жена Алабышева в офисе? – спросил Коля.

– Наверху. Бывший муж помогает перевезти картины, – ответил доктор. – По внутренней лестнице можете подняться.

В разоренном кабинете Вера связывала картины в пачки. На оголенных стенах торчали гвозди. Над креслом сбежавшего хозяина одиноко висело лишь одно полотно: похожий на Колю загорелый мужлан лежал под ветвями цветущего куста.

Бывший муж протянул руки, чтобы снять картину.

– Оставь. Доктору подарила. Понравилась ему, – сказала Вера, скользнув взглядом по Коле.

Японец посмотрел на кота, сидящего на подоконнике.

– Кошку забирать?

– Зачем мне его кот!

– Жду внизу, не задерживайся! – Он поднял связку холстов и ушел вниз по лестнице.

– Ты совсем не знаешь, где Алабышев, детка? – вежливо спросил Гиви.

Вера посмотрела на исцарапанного Колю с усмешкой, отдернула взгляд и ответила:

– Говорила ему, не знаю. В Германии, думаю. В России он на уголовное дело может нарваться. – И двинулась вниз по лестнице.

– Ловко воранул, – изобрел Гиви новое слово. – Там достать у меня связей нет. Без рекомендации к нашим «юристам» не стоило бы обращаться, Коля.

– Что я знал, когда приехал! Вроде рекомендовали.

Они выдвинули ящики папок, брошенных на произвол судьбы, нашли Колино дело.

– Довези до дома, – попросил пострадавший, садясь в машину. – Пойду ее умолять. Поминутно о ней думаю, прямо напасть.

– Для тебя теперь она во всех отношениях – шанс. Даю тебе минимум четыре дня. Посиди около нее, побудь паинькой, придумай что-нибудь этакое. Женщины любят жесты и глупости. Только не застрелись! В аффекте человек жуть что творит, – усмехнулся Гиви. – Мы на юбилей приятеля в Коннектикут отъедем. Вернусь, проверю.

Коля втянул голову в плечи и зализывал раны. В жизни явно не хватало Лори. Впервые он ощутил тоску по человеку, справиться с которой не было сил. В душе зияла пустота, как пробоина в стене от снаряда, сквозь которую гуляла стужа. Ночью он достал листок бумаги.

«Письмо жене…», – написал сверху. Перевернул карандаш, стер резинкой слово «жене», написал «невесте», стер «невесте», написал «тебе». «Я без тебя жить не могу, потому что…»

Коля задумался, начал скрести ногтями пластырь на ухе, сорвал его, измазался капелькой крови. Стер резинкой слова «потому что», поставил восклицательный знак, написал с новой строчки: «Ревность – дело плохое. Надо же дать человеку возможность объяснить…»

Предложение не заканчивалось. Комок подступил к горлу. Но слезы не пришли. Коля уронил голову на руки и просидел так до утра.

Гиви появился «проверять» с бочонком грузинского вина, нашел Колю осунувшимся и небритым. На ранках без пластыря запеклась кровь. На кровати валялось нераспечатанное письмо.

– Что с тобой?

– Тебя жду.

– Не удержал?

– Я ее не застал.

– Что за конверт на кровати?

– Послал письмо и чек на кругленькую сумму, которую она в жизни, может, не видела. Не стала читать.

– Поступил по-мужски. Щедро! – похвалил Гиви. – Еще раз пошли. Лучше на ее счет переведи. Ей труднее будет вспылить и отказаться, не раздумывая. Знаешь номер?