Леонид Головня - Вкус «лимона»

Летом светает рано. Виолетта рассматривала Колю и восхищалась.

– Ты – гигант, Папа Карло, – определила она голосом Буратино Колин потенциал. – Просто секс-мотор! Ты, наверно, постоянно озабоченный!? Мечтаешь, глядя на юбки?

– Да, – сознался Коля.

– Это хорошо, не стесняйся и не скрывай. Женщины это за версту чувствуют и тоже – мечтают.

Она рассмеялась и рухнула на его грудь.

Коля побоялся заснуть. На работе надо быть с утра, завуч может приехать. Суббота! Он выполз из-под сонной душистой Виолетты, ушел на свой рабочий участок и завалился спать в фанерной бытовке. Завуч так и не приехал.

Отоспавшись, Коля начал рыть отводную траншею для трубы. Тело пахло кремом и Виолеттой, возвращая память к ночным приключениям. Он поработал немного и, не отдавая себе отчета, прямо в заляпанной глиной одежде пошел к домику у реки.

В заборчик крайнего участка уткнулись «Москвич» и «Запорожец». На террасе сидела компания с вином и закусками. Стареющий интеллигент с густой шевелюрой разводил костер.

– Тебе чего, мальчик? – спросил он.

– Коля! – крикнула с террасы Виолетта. – Приходи на шашлык.

Коля отказался: «Жду хозяина» и вернулся к траншее…

Справку он давно отработал, уж и забыл, как того завуча зовут, а волшебная ночь с Виолеттой, казалось, навсегда осталась в его памяти. Раньше Коля такого никогда не испытывал. К единственной цели – разбогатеть – в мечтах прибавилось еще что-то. Он даже мази себе накупил – натираться. Но все было не то.

Облик Виолетты в конце концов стерся из его памяти, как и образы других женщин, с которыми удавалось получить удовольствие, а вот то, что происходило тогда, на дачном участке, он забыть не мог. Коля увез «ночь» в далекий Питер, и ни с чем не сравнимое, неудовлетворенное томление стало постоянно будоражить его бытие.

…На палубе корабля прохладный бриз шевелил волосы и приятно холодил лицо. Коля оторвался от работы (он подкрашивал корабельные надстройки), прислонился к перилам и смотрел на приближающийся заграничный город. В наушники от карманного плеера монотонный голос диктовал английские глаголы. Коля выключил плеер и огляделся.

– Гришка! – остановил он проходившего мимо матроса с ведром краски и кистью в руках. – Хочешь прилично заработать?

– Известное дело, только я рисковать, Никола, не буду. Мне со следующего рейса зарплату должны поднять. Ты вот сколько времени свою зарабатывал?

– Два года.

– Я столько же. Боюсь рисковать.

– Никакого риска я тебе не предлагаю, – уверенно сказал Коля.

– А что тогда?

– В городе задержимся. Одного меня не отпустят, вдвоем погулять комиссар позволит. Ты не спеши пока ничего покупать.

– Можно. Но в чем идея-то? Не томи, посвяти, – канючил матрос Гришка, заглядывая ему в глаза.

Коля подумал и категорично потребовал:

– Только не вздумай проболтаться!

– Могила!

– Самый выгодный товар – какой?

– Известно какой. Палас, красный.

В магазинах Советского Союза паласов не было.

– По циркуляру всего один на человека провозить разрешено, так? – спросил Коля, прищурившись.

– Так. Чего тут нового!?

– Я видел неразрезанные паласы. Хозяин, думаю, цену на каждый ковер сбросит. По чеку он – палас и палас, один. Положение не нарушаем. Таможня пропустит.

– Лихо! – восхитился Гришка.

Впоследствии многие разбогатели на Колиной придумке. Весть о двойных паласах молнией разнеслась по портам и причалам. Спрос на них бил все рекорды. Стенды зарубежных лавок для моряков заваливались пудовыми «колбасами» двойных безворсовых ковров. Магазины Копенгагена, Гамбурга, Роттердама, Гавра и Рио-де-Жанейро вступили в конкуренцию и сбивали на «эксклюзивные» паласы цены. У таксистов, целыми парками встречающих корабли, первый вопрос был: «Двойные есть?» Они имели заказы на эти паласы.

…Возбужденные очередным удачным походом в магазин, моряки, с коробками подводных ружей, возвращались на корабль под вечер. За разговорами не заметили, как сбились с пути и оказались на улице «красных фонарей».

– Давай, Коль, тикать отсюда, пока не застукали, – заволновался Гришка.

Они поспешили покинуть злачное место, но увидели обнаженную красотку в огромном окне на втором этаже и остановились. Женщина сидела на пухлом диване под горящей надписью «Массажный салон». Тело Коли затрепетало от воспоминаний юности. Женщина заметила моряков и стала жестами приглашать наверх. Приятели улыбались, но с места не двигались.