Леонид Головня - Вкус «лимона»

– Что теперь? – испуганно спросил тот.

– Не знаю. Волосы, наверно, друг другу сестры рвут из-за тебя.

Кимбл не оценил шутку, расстроился.

Коля пожалел его:

– Если у тебя серьезно, присмотрись. Видишь, баба на первый взгляд не по этому делу. Обойди кругами, подмани чем-нибудь. Цып, цып, цып, скажи!

– Знаю я! Языка нет.

– Продумаем, что и как, – упокоил Коля. – Кто такой Билл? Он весь вечер сидел, телевизор смотрел. Утром, смотрю, нет его.

– Воздыхатель Флоры. Привыкай как к члену семьи. Он три раза в неделю будет телевизор смотреть. Ресторан собственный имеет. У сестер сейчас беда. Флора год не работает. Уволили, что ли, по здоровью, не знаю. Денег нет, дом огромный. Тебе поэтому комнату сдали. Билл продукты бесплатно таскает. Пользуется случаем – сидит рядом. Но Флоре не до него. Жаловалась мне, что у него одна тема для разговора: как пищу готовить. Он ей часами поварское искусство преподает. Но она и без него все знает.

– Высидит он ее. Вот как женщин берут, учись! Год просидит и возьмет.

– Год! Год не вытерплю.

– Если так забрало, давай думать. – Коля улыбнулся. – Ее хорошо бы испугать чем-то, потом «спасти». Что у вас тут рискованного есть?

– Голливудские деятели страшилки разные понастроили.

– Для детей? На первый случай годится. – Коле самому стало интересно.

– Ты видел?

– Нет. Рассказывали.

Вошел клиент. Кимбл занялся с ним.

Со всех сторон к сидящим в зале бежали динозавры на громадных куриных ногах и откусывали людям головы. Клавдия в первые минуты держалась стойко. Потом тихо ойкала, взвизгивала, хваталась то за Колю, то за Уоррена, но глаз не закрывала и ничуть не боялась. Зрелище было для ее нервной системы вполне приемлемое.

– Нравится? – спросил Коля, шарахаясь от голографического крокодила.

– Наворотили! – восхитилась Клава.

К концу сеанса из темного подвала со скелетами зал вырвался на простор горной местности. Посетители неслись с головокружительной скоростью в вагонетке по рельсам среди бурой травы и камней. Впереди обозначился обрыв. Он приближался неотвратимо, с безумной скоростью. Зал вылетел с рельсов над Большим Каньоном. Некоторое время по инерции планировал. Полет замедлился, и все стали падать вниз в долину, быстрее, быстрее, стремительно…

Кимбл закрыл глаза. Коля схватился за подлокотники. Дно каменной пропасти приблизилось и ушло в полную темноту. Раздались истерические, «предсмертные» вопли людей и удар железа о камни.

Загорелись лампы, освещая улыбающегося Колю, открывающего глаза бледного Кимбла и вцепившуюся в него, оглядывающуюся по сторонам Клавдию. Люди поднимались с мест. Кто улыбался, кто вытирал бумажкой пот, кто осматривал соседа.

– Рехнуться можно! – прошептала Клавдия.

– Вот и напугали, считай, – засмеялся Коля. Пользуясь незнанием спутницей языка, «инструктировал» шефа: – Вцепилась в тебя, значит, доверие оказала. Теперь делай с ней, что задумал.

Все поднялись, Кимбл остался сидеть. Сидел молча. На бледном лице выступил пот.

– Что с тобой? – спросил Коля.

– Я высоты не переношу, – сказал он, выплевывая слюну в платок. – С детства на балкон выше третьего этажа боялся выходить. Повязку на глаза взял, не успел надеть.

– Еще и тебя перепугали в результате!

– Не напугался я. Фобия.

– Идем! Идем. Сейчас отдышишься.

– Не могу я. Ноги ватные, как будто отсидел.

– Что случилось? – спросила Клавдия.

– С ногой у него что-то.

Кимбл виновато озирался.

Подбежал администратор:

– Вызвать врача?

– Не надо. Он больную ногу отсидел, – сказал Коля. Обернулся к шефу, подставил спину. – Хватайся!

Кимбл уцепился за его шею. Коля перехватил руки и потащил Уоррена из павильона, как рюкзак, на загривке.

На улице дул ветер. После душного помещения холодил. Они запахнулись в куртки и шли между шелестящих листвой пальм к автостоянке. Клавдия держала Колю под руку и шла рядом.

– Ворончик, все будет о’кей, – обернулась она к Кимблу, который все еще сидел на Колином загривке.

На стоянке Уоррен пришел в себя, влез на заднее сиденье «Шевроле» самостоятельно.

– Отошел? – спросил Коля.

– Отошел, спасибо! Спешить некуда. Проводим мисс, заедем в мой любимый подвальчик, я сухим вином отопьюсь. Помогает мне.

– Что он говорит? – спросила Клавдия.

– Говорит, что если бы ты за него не ухватилась так крепко, он бы с кресла сполз и мог нос разбить. Руки у тебя красивые.

– Да-а! – Клавдия посмотрела на руки и бросила взгляд на Кимбла. – Были красивые, детские пеленки все унесли. Ему ногу надо дома растереть мазью.