Айрис Мердок - Честный проигрыш

— Руперт, эта обивка кресел новая? Я ее что-то не помню.

— Да, только что перетянули.

— Она так приятно пахнет новым обивочным материалом. М-м-м… Обожаю запахи. Как ты сказал, где Хильда сегодня вечером?

— На заседании Общества по сохранению Челси.

— У Хильды столько энергии. Мне-то дай бог сохранить себя. Какое уж тут сохранение Челси! Саймон приходил плавать?

— Да. У них с Хильдой было еще одно совещание по вопросу новой отделки ванной. Он страшно огорчился, не застав тебя. Почему-то все время не застает.

— Ничего, я еще пообщаюсь с Саймоном. Пока ко мне только-только еще возвращается человеческий облик.

— Еще виски?

— Да, Руперт, пожалуйста. Мне непрерывно нужна подпитка. Как ты думаешь, это плохо?

— Ты снова и снова задаешь этот вопрос применительно к самым разным вещам. Лучше, наверное, самой следить за результатами. Но признаюсь, мне тоже нужна подпитка.

— Моя жизнь в обломках!

— Не глупи, Морган. Разум и сердце помогут тебе все наладить.

— В разуме хаос, а сердце мертво.

— Это неправда. Говорить так — предательство.

— Кого я предаю? Что? Бога ведь нет.

— Ты хорошо понимаешь, что я имею в виду.

— Странно, но вроде действительно понимаю. Как продвигается книга, Руперт? Можно прочесть какой-нибудь кусок? Ты объясняешь в ней, что такое предательство?

— Стараюсь объяснить. Прочтешь, когда я закончу.

— Твоя рукопись — в той толстой пачке желтых тетрадей? — Да.

— А все мои рукописи там, у Таллиса. То есть надеюсь, что они там. Трудно представить себе, чтобы он изорвал их в припадке ярости. Там все мои наброски по теории лингвистики. Жалко, что Хильда их не забрала.

— Таллис не согласился отдать.

— Да. И это чертовски обидно.

— Морган, как все же ты думаешь поступить с Таллисом?

— Я знала, что ты спросишь. Когда ты позвал меня в кабинет, я сразу же поняла, что ты все выяснишь и все расставишь по местам.

— Не смеши меня, Морган!

— А что? Ведь в каком-то смысле только ты в состоянии мне помочь. С Хильдой мы слишком близки. Других я, строго говоря, не уважаю.

— Я очень хотел бы помочь тебе, Морган. Но есть вещи, с которыми ты должна разобраться самостоятельно.

— Налей себе еще, Руперт. Я ненавижу пить в одиночку. Это усугубляет ощущение своей греховности.

Руперт налил себе немного хереса. От более крепкого он старался воздерживаться допоздна, хотя удавалось это, увы, не часто. Невольный вздох вырвался у него из груди. День на службе был длинный и трудный, особенно измотало совещание по вопросам компьютерного прогнозирования. Он чувствовал себя разбитым, но и довольным, готовым направить все силы усталого организма на сопереживание свояченице. Ради нее ему хотелось бы проявлять и мудрость, и проницательность, но мыслить ясно и четко он в данный момент был просто не в состоянии.

— Тебе нркно увидеться с Таллисом, — сказал Руперт.

— Да. Но мне страшно даже подумать об этом. Слава богу, он пока не догадывается, что я здесь.

Руперт нахмурился. И Аксель, и Саймон рассказали ему, как Таллис нелепо столкнулся с Джулиусом и узнал о приезде Морган. Он передал это Хильде, но та убедила его молчать. Она не хотела подвергать Морган отрицательным эмоциям. И ей почему-то казалось, что той будет невыносимо узнать о встрече Таллиса с Джулиусом. «Давай будем пока щадить ее», — упрашивала Хильда мужа. Руперт не одобрял обмана, не понимал и не мог увидеть, что именно творилось в душе Морган, но в конце концов согласился. На месте Морган он, безусловно, не мог бы отсиживаться в чужом доме, пока человек, страдающий по его милости, по-прежнему остается в неведении и ожидании. Оттягивать встречу для Руперта было бы мукой.

— Ты виделся еще раз с Джулиусом?

— Нет. — Назавтра Руперт должен был встретиться с Джулиусом за ланчем, но не видел причин сообщать это Морган.

— Как я хочу, чтобы Джулиус куда-нибудь уехал! Надеюсь, так в скором времени и случится. Один человек из Диббинса рассказал мне, что Джулиус договаривается о работе в Германии. Малоприятно было бы вдруг столкнуться с ним на Оксфорд-стрит.

— Но чувство к нему уже в прошлом? — Руперта глубоко занимали сердце и разум, о которых он только что высказался с такой убежденностью, но в умении ставить вопросы он, безусловно, уступал Хильде.

— Не знаю. Не хочу его видеть. Хочу, чтобы голова прояснилась.

— Ясная голова тебе, безусловно, понадобится.

— Да-да-да. Руперт! Заставь меня добиться этой ясности. Сейчас я просто жалкая трусиха. А, кстати, как дела у Питера? Ты собираешься к нему сходить?