Лилия Курпатова-Ким - Библия-Миллениум. Книга 1

В этот момент дверь звякнула, и он отвлекся от своих мыслей.

В следующую секунду он позабыл обо всем. Вошедшая женщина — его судьба!

Знакомые и коллеги Артаксеркса были откровенно поражены тем, что одному человеку может так повезти в жизни дважды. Его вторая жена был действительно лучше первой.

— Астинь кажется вульгарной по сравнению с ней! — подруги с наслаждением совали той шпильки.

Эсфирь — новую жену Артаксеркса — можно было описать двумя словами. Снежная Королева. Она была полной противоположностью Астинь. Ослепительно белая кожа, волнистые белые волосы, сверкающие жемчужные зубы, она была еще выше ростом и еще более удивительно сложена. От нее веяло ледяным холодом. Поведение, речь, одежда — все было безупречным. Эсфирь казалась высшим существом из другого мира. Артаксеркс ее обожал, ему завидовали. Он раз и навсегда доказал, что ему не может быть равных среди мужчин. Его жены превосходили одна другую, и обе были чем-то недоступным для простых смертных.

— Я боюсь прикасаться к ней, — признался как-то Артаксеркс, выпив лишнего. Я смотрю, как она ходит по дому, и не верю, что это правда. Это так нереально.

И Артаксеркс, прижавшись к своему собеседнику, заснул мертвым, пьяным сном.

Собеседник, приходившийся Эсфирь дядей, воспитывал ее вместо родителей, которым было как-то не до нее. На свадьбе он был посаженым отцом, и Эсфирь сказала мужу, что дяде нужно жилье и все условия, так как это единственный ее близкий человек. Нужно отметить, что Артаксеркс сразу проникся к Мардохею, так звали дядю, удивительным доверием и восхищением. Он не только исполнил все пожелания жены, но и даже добавил от себя хорошую работу и машину.

Артаксеркс спал отдельно от жены. Изредка бывал допущен на брачное ложе за какие-то особые заслуги, но никогда не оставался до утра. Эсфирь сразу поставила условие, что она должна высыпаться, поэтому «после сношения Артаксеркс должен будет спать отдельно». Это показалось ему таким естественным — действительно, почему они должны спать в одной постели? Эсфирь осчастливила мужа, выдав сумасшедший кредит доверия. В сущности, он ведь ничего такого для нее не сделал, и кроме своей любви с довольно скромным, по ее меркам, содержанием ничего не смог предложить. Артаксеркс с момента повторного вступления в брак постоянно ощущал себя нищим.

— Может быть, она меня любит? В глубине души. Она этого не показывает, но ведь вышла же за меня, а могла бы стать женой… Я даже не могу предположить кого…

Мардохей смотрел на Артаксеркса странным взглядом, полным жалости и недоумения.

— Да что в ней такого особенного? Она росла как обычная девочка, это потом уже из ее роста и фигуры сделали что-то такое! Что в ней особенного, Артаксеркс? — глаза Мардохея округлились, похоже, он действительно не понимал происходящего.

Артаксеркс ответил через минуту, когда вновь обрел дар речи.

— Как что?! Все! Я всегда считал, что моя бывшая жена была одарена от природы художественным вкусом и божественной красотой, но, по сравнению с вашей племянницей, она просто… обычная.

— И Эсфирь обычная! Убери от этих ног десяток сантиметров, и что? Такая же женщина, как и все остальные. Я, между прочим, и получше знал…

Артаксеркс не мог поверить собственным ушам. Возможно, конечно, что когда знаешь человека всю жизнь, то все, что тот делает, кажется нормальным и обычным…

В то же время вблизи Мардохея, который вечно шутил над проблемами Артаксеркса или откровенно высмеивал их даже при посторонних, наш герой чувствовал себя в безопасности. Трудности, казавшиеся ранее непреодолимыми, теряли свою внушительность от раскатистого смеха этого крепко сложенного мужчины, виски которого поседели, а веки покрылись морщинами. На фоне силы и радости, с которыми тот принимал жизнь, дышал, наслаждался каждым своим вздохом и событием, «неразрешимые проблемы бытия» отступали, становились маленькими и даже забавными.

Артаксеркс приезжал к нему в небольшую уютную квартирку в те дни, когда Эсфирь была не настроена с ним общаться, а таких дней было много. Они распивали бутылочку сладкого подогретого вина и говорили обо всем и ни о чем. Артаксеркс наслаждался спокойствием и чувством защищенности, обнимавшими его со всех сторон, словно мягкие одеяла и подушки.

— Я думаю, ты — Христос, взявший меня за пазуху, — сказал он как-то Мардохею, уткнувшись лицом в его грудь.

Мардохей погладил его и очень сердечно обнял. Артаксеркс почувствовал, как он растворяется в этих могучих объятиях, плывет по волнам охватившего его блаженства.