Александр Проханов - Выбор оружия

– А помнишь ту красную нимфалиду, похожую на крохотную средневековую алебарду, которой ты восхитился, и я откликнулся на твое восхищение? Именно так началось наше знакомство. На следующий год я оказался в Нигерии. Там наши фирмы строят нефтепровод. Я писал очерк об этом строительстве, а в свободное время в джунглях ловил бабочек. И представляешь, поймал эту красную нимфалиду. Она у меня в коллекции. Гляжу на нее и вспоминаю нашу брюссельскую встречу.

Они смотрели друг на друга, улыбались, наслаждаясь этим невероятным стечением обстоятельств, позволившим им повидаться опять. Двум знатокам и ценителям, одержимым утонченной восхитительной страстью, отличавшей их от остального человечества. Эта страсть делала их членами тайного ордена, приобщала к сокровенному братству, эмблемой которого служил сачок, накрывший разноцветную бабочку.

– Значит, ты получил задание написать о войне в Анголе. – Маквиллен наливал ему в бокал черное густое вино, роняя на скатерть рубиновую каплю. – В Лубанго, куда мы летим, идут боевые действия. Совместишь работу и развлечение. Пойманные бабочки будут одновременно твоим военным трофеем.

– Но почему ты выбрал именно Лубанго? Стоит ли тебе так рисковать? – Белосельцев пригубил вяжущее ароматное вино, глядя на медленные водяные круги, волновавшие розовое отражение. – Ведь есть спокойные, не охваченные войной районы.

– Мне надо быть в Лубанго. Моя фирма поставляет туда оборудование. После ухода португальцев город приходит в упадок. Я заключил хороший контракт. Тоже хочу совместить работу и развлечение.

Они радовались встрече, ухаживали один за другим. Подливали в бокалы вино, подкладывали ломтики фруктов. И едва заметно, ухаживая и улыбаясь, изучали друг друга. Летательный аппарат, построенный из блестящего сплава, имел особую конструкцию фюзеляжа и крыльев, пределы высоты и скорости, был оснащен скорострельным вооружением и системами наведения. В эти минуты он не летел, не стрелял, не уклонялся от зенитных ракет на крутых виражах. Белосельцев пользовался минутами покоя, чтобы изучить самолет.

– Видимо, ангольцы действительно остро нуждаются в умывальниках и кондиционерах, если приглашают тебя из враждебной страны и обеспечивают тебе безопасность, – удивлялся Белосельцев, не скрывшая тонкой иронии. – Ты устанавливаешь в провинции Кунене сантехнику, а в это время твои соотечественники из батальона «Буффало» громят ее из артиллерии и минометов. Прежде всего мне предстоит все это понять.

– Постепенно ты все поймешь. – Маквиллен откликался на его иронию острым веселым блеском зрачков. – Кстати, о твоих репортажах. Я запросил по компьютеру тексты твоих работ. Две из них мне перевели на английский. О боях в Афганистане и о возможности большой войны в Кампучии. Ты пишешь с таким знанием дела, что я подумал, уж не военный ли ты.

– Да нет, просто репортер, пишущий на военные темы. Но если ты оценил военные достоинства репортажей, может быть, ты сам офицер?

– В ЮАР все белые – офицеры. У наших границ расположено пять черных прифронтовых государств. Это побуждает нас быть офицерами.

Они обменялись первыми, едва уловимыми сигналами, нащупывающими и угадывающими. Как два самолета, разделенных пустотой. Оба посылают в пространство волны радаров, просматривают пустынную необъятную сферу и вдруг обнаруживают слабый отраженный сигнал. Узнают о существовании друг друга. Еще не враги, еще не готовят оружие к бою, но уже чутко ищут друг друга, исследуют, направляют приборы опознавания и наведения.

За белыми колонками балюстрады, у кромки вялой, стеклянно плещущей воды, рос куст, глянцевитый, ветвистый, с купами желтых мохнатых цветов. Из теплого, душистого воздуха прилетали бабочки. Падали на цветы, жадно, страстно мяли их, обнимали, впивались в желтые сочные соцветия. Были видны их черно-желтые сильные крылья, заостренные кромки, нетерпеливые цепкие лапки и дрожащие усики.

– Не доверяй первым впечатлениям, Виктор. – Маквиллен уловил нетерпение Белосельцева, его устремленный на бабочек взгляд. – Завтра ты будешь приглашен на государственный праздник. Увидишь парад, манифестацию. Суровое, аскетическое руководство воюющей страны. А вечером, на приеме, ты увидишь тех же людей, но в узком кругу, вне глаз народа, и это будут совсем другие люди, иные разговоры, иные туалеты. Их солдаты воюют с нами, но наши ювелиры продают им бриллианты. Вы предлагаете им социализм и танки, а мы предлагаем им роскошную сантехнику и бриллианты. Они обманывают и вас и нас. Мы можем это понять и договориться.