Поль Авиньон - Диалоги пениса

— Как поживает наш Жан Бернар?

— Красавица моя, он все еще не стар!

Для своих восьмидесяти семи лет он выглядит вполне свежим! Надо бы ответить «уже не тот угар» — да и рифма, пожалуй, удачнее. Эти люди с улицы Такле забавляются, строя из себя любителей простого народа, а ведь чтобы в наше время купить себе такой особняк в 20 округе, надо достичь чуть ли не… Тьфу, он даже не знает, чего именно! Он спускается по улице Пельпор, через сто метров справа — улица Орфила, и еще направо — улица Китайская. И вот, круг замыкается! Он сделал петлю, ту самую, по которой двадцать один год гулял с Лолоттой! Славный зверь! Жан Бернар проделывает этот круг, чтобы почувствовать, что он в форме. Можно бы еще пройтись и посмотреть на торговцев с улицы Гамбетта, но надо приберечь силы. Сегодня после обеда у них назначена встреча с мэтром Дампьером.

Он заходит в подъезд дома 32, с трудом поднимается по ступенькам на второй этаж и открывает дверь.

— Мамка, это я!

— Ясное дело, ты! Кто же еще? Не папа же римский?

Его жена Симона. Всегда встретит ласковым словом! Ей, Симоне, весной стукнуло восемьдесят пять. Она сидит у окна и решает кроссворд. Как всегда — нет, чтобы заняться чем-то полезным. Сразу после Освобождения они открыли магазин по торговле бельем и трикотажными изделиями. Назывался он « Для Парижанина из Менильмюш» . Сам Морис Шевалье прошелся вразвалочку перед их витриной, позируя для фотографов. Этому снимку в магазине отводилось царское место в течение двадцати лет! Симона возилась с покупателями, ей удавалось заговаривать им зубы. Жан Бернар занимался всем, что касалось поставщиков, склада, заказов. В те времена еще не опасались конкуренции с универсальными магазинами, до них было так далеко. Ратуша, Самаритянка — это казалось на другом конце света, где-то в престижных кварталах. Когда универмаги превратились в «большие универсальные магазины самообслуживания», их собственный магазин был уже выплачен, а двое сыновей уже пристроены. Они с Симоной продолжали вести дело до самой пенсии, у них было несколько постоянных покупателей, находились и любопытствующие зеваки, приходившие на территорию квартала, чтобы поглазеть на фотографию Мориса. Позднее, они продали магазин молодому предпринимателю, торговавшему тонким бельем, тот перепродал его какому-то пакистанцу, который переоборудовал его в лавочку «Все за десять франков». На деньги, вырученные от продажи магазина, они купили домик в Монтаржи. Это было глупо — с тех пор, как езда на машине стала для них проблематичной, жить в квартире на Китайской улице оказалось гораздо удобнее. Даже сейчас они могут ходить за покупками пешком. Он предлагал продать домик. «Но это же для двух сыночков!» — возражала Мамка. Вроде как родовое поместье.

«Два сыночка» — это громко сказано. Ни тот, ни другой так никогда и не женились. Наверное, они были… Как это называется? Гомосексуалисты, вот. Может, Мамка знала, но ему, во всяком случае, она никогда об этом не говорила, а уж они — тем более. Почему они выбрали мужские профессии, так и останется для него загадкой. Оба были военными.

Арсен утонул в 1983 году, примерно через два года после того, как они продали магазин. Случилось это в открытом море, у мыса Корсики, в шторм, он был на прогулочной яхте, которой управлял его «друг». В сентябре там часто такое происходит, когда дует мистраль.

Ролан умер три года спустя, от сердечного приступа, в Сенегале. В отеле на острове Горэ. И чего его туда занесло?

В общем, оба сыночка напутешествовались. Жану Бернару тоже хотелось бы продать домик в Монтаржи и повидать далекие страны. Съездить в круиз по Нилу, в Египет! Побывать в Срединной империи! Боже мой, прожить пятьдесят лет на Китайской улице и так и не увидеть Стену с таким же названием! Однако у Госпожи Симоны болят ножки. У нашей Мамки отеки! Дойти до мясника в поисках мякоти для кота — его неприятная обязанность… С какой радостью задушил бы он этого проклятого кота!

Они пообедали, молча съев по куску ветчины. После чего Жан Бернар вызвал такси.

— Но что ты делаешь?

— Вызываю такси, давай собирайся, черт возьми!

— Но у нас нет денег!

— С каких это пор ты знаешь, сколько у нас денег? Ты даже не знаешь, зачем я вызываю такси!

— И зачем же?

— Мы едем в девятый округ, к мэтру Дампьеру.

— Я не хочу к адвокату. А, знаю я тебя, гаденыша! Ты хочешь продать Монтаржи.

— Да нет же! Если придется обсуждать вопрос о Монтаржи, надо будет идти к нотариусу.