Айрис Мердок - Бегство от волшебника

— Не думай об этом, Роза, — сказал Миша. Он прочел ее мысли.

— Согласна. Нельзя распускаться.

Миша снова рассмеялся.

— В этой фразе ты вся! — и он взял ее за руку.

— У меня неприятности, — пожаловалась Роза. Чуть раньше она задумывалась — можно ли открыть Мише всю историю Лисевичей? Нет, решила она тогда, если и рассказать, то лишь самую малость. Но сейчас, растроганная присутствием Миши, потрясенная своей собственной радостью, она вдруг подумала — а действительно, почему бы не рассказать все! Но осторожность вернулась к ней, как возобновленное пожатие чьей-то холодной руки, и она не стала менять свой план. И все же она внесла, совершенно к этому не готовясь, одну поправку в свое повествование: в нем остался только Стефан. О существовании Яна она умолчала. В ее версии событий присутствовал лишь один из Лисевичей. Рассказ не занял много времени. Миша смотрел на нее пристально, когда она говорила, и в ней зашевелился вопрос: о скольком, из того, о чем она умолчала, он догадывается? Он ни о чем не спрашивал и, когда она закончила, произнес только одну фразу: «Гм. Могу ли я действовать теми методами, какие сочту нужными?»

Роза склонила голову. Ей показалось, что в этот миг она продает себя в рабство. Но оказаться в его власти — сейчас это было глубочайшим ее стремлением! Если между ними вспыхнуло пламя, пусть оно охватит ее.

— Благодарю, — произнесла Роза. Это было похоже на завершение очень длинного разговора.

— Есть нечто, о чем бы я хотел поговорить с тобой, раз уж ты здесь, — сказал Миша. — Я вижу тебя так редко.

Роза почувствовала — что-то изменилось в атмосфере, миг — и все стало иным. Странно, но ей тут же вспомнилось прошлое, то время, когда из недели в неделю, из месяца в месяц Миша тащил ее за руку через пекло. В нем жил некий злой дух, для нее непостижимый, всегда в последний миг вносящий разлад в их отношения. Всегда в последний момент и без видимых причин случался какой-то изгиб, начиналось утверждение силы, проступал намек на запутанность, лежащую вне ее понимания, рождалось чувство, что даже после всего, что было между ними, она все же остается пешкой в Мишиной игре; и, ввиду этого изгиба, структура, слагавшаяся из нежности и восторга, структура почти не изменяющаяся, начинала вдруг наполняться для нее каким-то совсем иным смыслом. Это был тот самый злой дух, который в прошлом уже готовился уничтожить ее и от которого она в последний момент все же сумела убежать. И сейчас в Мишиной невинной фразе она опять с содроганием расслышала тот голос. Теперь я знаю, что будет дальше, подумала она. Но Миша сказал то, чего она не ожидала:

— Я хочу поговорить о Питере Сейуарде.

За последние семь дней Анетта пять раз перебиралась из отеля в отель, и силы ее были на исходе. Первые два или три дня она почти каждый час звонила в дом Миши Фокса, потому что, поразмыслив, решила, что Кальвин солгал: Миша не мог уехать. И каждый раз ей вежливо отвечали: мистера Фокса нет дома. К тому же она послала ему три письма и одну телеграмму, но без всякого результата. И тогда беспросветная тоска завладела ею, и она просидела в номере безвылазно целый день. Девушка переезжала из отеля в отель только потому, что боялась: а вдруг хозяева решат, что она больная или сумасшедшая, и начнут допытываться, или попробуют связаться с ее родителями. Сердце подсказывало, что Миша не хочет видеть ее; а раз так, сказала она себе, то и жить не стоит.

Анетта вышла на платформу одного из крупных лондонских вокзалов. В руке был чемодан. Она медленно продвигалась к выходу. Куда она шла? На этот вопрос не было ответа. Брела куда глаза глядят и чувствовала: круг сжимается, идти некуда. Она увидела телефонную будку, остановилась и стала ее разглядывать. Будка такая теплая, красная, и внутри так светло, что показалась ей каким-то маленьким храмиком. В силу телефонной связи она верила, и с трепетом, с каким путник вступает в придорожную капличку, она отворила дверь телефонной будки. Подняла трубку, будто надеялась тут же услышать слова утешения. И вдруг ей стало понятно, что надо делать. Как же я раньше об этом не подумала! — изумилась она. Но она понимала и другое: это ее последний шанс.

Порывшись в сумке, она отыскала письмо Николаса. Там был указан не только адрес отеля в Канне, но и номер телефона. Набрав код станции, Анетта попросила соединить с континентом.

— Я хочу позвонить в Канн, — сказала Анетта. — Канн, во Франции. — И тут же осознала, насколько наивна ее просьба: с таким же успехом можно было попросить соединить с Валгаллой. Но телефонистка ничуть не удивилась. Позвонить в Канн? Почему бы и нет. Стоимость звонка — девять шиллингов минута.