Андрей Степанов - Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта

Пикус молчал.

– А ну покажи! – потребовал Беда.

– Не покажу!

– Дай сюда, говорят!

– Не дам!

– Значит, придется применить силу, – нахмурился бывший акционист.

Валя тут же, не дожидаясь исполнения обещания, протянул Мухину небольшую дощечку.

На дощечке очень наивно, по-детски был намечен масляными красками автопортрет. Нарисованный Пикус глядел на мир удивленно раскрытыми глазами, словно еще не верил в собственное существование.

– Ну, поздравляю! – хлопнул художника по спине Беда. – Ты сделал это! Силыч, зови сюда Галку сию же минуту. У нас прорыв!

– Сейчас, сейчас!

Вызвали по телефону Галю, и та примчалась вместе с Малашей.

Охам и ахам не было конца. Новорожденного живописца поздравляли, целовали, осыпали похвалами и пророчили ему великое будущее. Галя просто светилась от счастья. Расцеловав супруга в десятый раз, она спросила:

– Суслик, а может быть, у нас с тобой теперь ребеночек будет?

– А что? – приосанился Валя. – Обязательно будет. Но сперва «Корабельную рощу» высидеть надо. Чтобы уже окончательно вылечиться. Я, Галя, теперь точно выдержу, сил у меня невпроворот!

– Ну все, завтра же уезжаем!

Сели пить чай, и, когда оживление немного поутихло, Силыч осторожно спросил:

– А что, Маланья Николаевна, вы, говорят, тоже в Питер собрались?

– Собралась, – кивнула Малаша. – Долги отдам – и поедем.

– А какие у вас долги?

– Как это – какие? Ты думаешь, я этой парочке все простила? Умоется буржуй кровавыми слезами, а дворецкий – кровавыми соплями!

Слова Малаши звучали, как всегда, столь веско, что уточнять ничего не хотелось, но тем не менее Галя спросила:

– И как же ты им отомстишь?

– А все так же. Силовой захват. Будем Николину гору приступом брать. Значит, план такой: пусть кто-нибудь из вас изобразит у ворот приступ. Сердечный, скажем. Дальше – как только охрана выходит, я ее аккуратно гашу. Заходим внутрь, даем в рог батлеру, хватаем главного гада и привозим сюда гнать беса.

Силыч молча выслушал безумный план, а потом тихо сказал:

– Не надо.

– Чего не надо?

– Да силового захвата.

– Ты что говоришь-то? Купили тебя?

– Нет, что вы. Просто он сам придет.

– Кто? Синькин? Куда? Сюда?

– Ну, короче, выразил Кондрат Евсеич желание, чтобы я его портрет написал. Такой же, как у Коли Шебуршина, двусторонний. Договорились мы с ним: сразу после открытия выставки он сюда и заявится.

– Да зачем ему это?

– Вот его и спроси. Может, силу свою испытать хочет, а может, покаялся. А я только одно могу сказать: недаром мне сон снился, что он от премии отказывается.

– Ну и ништяк, – пожала плечами Малаша. – Встретим, как дорогого гостя. Значит, постирать все надо, приготовить. Хозяин, ты куда бинты и кляп засунул?

– Погодите-ка, – остановил ее Силыч. – Просьба у меня к вам будет. Вы, Маланья Николаевна, разрешите мне с ним самому разобраться, лично. Один я лучше управлюсь.

– Это верно, Малаша, – подтвердила Галя. – Ты тут испортишь весь сеанс. Вам бы лучше вообще уехать куда-нибудь с Борей. А хотите прямо сейчас вместе с нами в Питер? Там тебя призраки заждались…

– Ну нет, я такое не пропущу, – упрямо мотнула головой Малаша.

– И я тоже, – поспешно добавил Беда. – Слышь, Силыч, я здесь, в предбаннике, буду лежать. Тихо лягу, завернусь в одеяло, словно сплю, а ты колдуй давай. А если что не так – зови на помощь.

– А вы, Маланья Николаевна, где будете? – покорно спросил Силыч.

– Да прямо тут, в бане, и буду, – пожала та плечами.

– Спугнешь ты его, разве не понятно? – покачала головой Галя.

– Ну хорошо, в дровяном сарае спрячусь.

– Слышь, Силыч? – повторил Беда. – Как только черт сопротивляться начнет, зови нас обоих! Выручим.

Силыч почесал затылок и вопросительно взглянул на Галю.

– Ну что, Галюша, одобряешь план? – спросил он.

– А что делать-то?

Целитель осмотрел всех своих пациентов и заключил:

– Таково, стало быть, постановление косилиума.

К шести часам вечера на привокзальной площади уже шумела целая толпа. Однако подойти вплотную к океанариуму народ не мог: здание по всему периметру ограждали желтые барьеры, за которыми прохаживались свирепые добры молодцы в форме частной охранной фирмы «Медведь» (этих ребят с их зубастым логотипом выбрал лично арт-директор).

В четверть седьмого на ступени океанариума, превращенные во временную трибуну, поднялся губернатор, а за ним Синькин, чиновники, хушисты и почетные гости. Началась торжественная церемония открытия выставки «Русское медвежье».