Виктор Пронин: Ищите женщину!

– А вот и он, – сказала Варвара Яковлевна улыбчиво.

– Наверно, за Светой торопится, – предположила Татьяна Николаевна.

– Вообще-то он знает, что я должна ее забрать... Ведь у него сегодня какое-то собрание. Все думают, как им производительность труда повысить, качество продукции, как добиться снижения себестоимости. – Варвара Яковлевна назвала целый букет производственных проблем. – Видно, отменили собрание, – добавила она невинно.

– Григорий Иванович! – громко произнесла Татьяна Николаевна. – Вы не нас ищете?

Пятаков обернулся, и возвышенное выражение его лица погасло, на нем остались одни лишь черты – нос, щеки, брови, глаза. Да, все это осталось, но вот одухотворенность и устремленность пропали.

– Вот вы где... А я уж подумал... – Он замолчал, потому что все было сказано, потому что больше нечего было сказать, потому что у него не было сил сказать еще что-либо.

Не замечали ли вы, дорогой читатель, за собой выдающихся дипломатических способностей? Конечно, замечали, и если уж откровенно, то вы уверены в том, что дипломатия самого высокого пошиба вам вполне под силу. И вот Варвара Яковлевна... Никогда не вела она серьезных переговоров ни с дружескими державами, ни с враждебными и, кроме стычек в очереди или в цехе, когда делились отпускные месяцы или праздничные ночные смены, не схватывалась она с противной стороной, отстаивая интересы государства. Однако даже этой практики ей вполне хватило бы для самых важных международных конференций.

Как вы думаете, что делает Варвара Яковлевна в сложившемся положении на скамейке у детского сада? Сделайте хоть десять попыток, все равно не угадаете. Бьет мужа по физиономии сумкой, в которой пять килограммов мороженой рыбы? Нет. Ни в коем случае. Молча поднимается и уходит, оставляя Пятакова с воспитательницей? Грубо. И потом, в этом проявится ее слабость, готовность смириться с поражением. Плачет и рыдает? Еще хуже. Подключает к разговору дочку? Совсем плохо. Не будем пытаться предугадать действия Варвары Яковлевны, поступим проще – дадим слово ей самой.

– Очень приятно было повидать вас, Татьяна Николаевна, – сказала Варвара Яковлевна, поднимаясь и беря Свету за руку. – До свидания. Зашли бы как-нибудь, чайку попьем, а? Света, помаши тете ручкой... Какая молодчина!

И Варвара Яковлевна с уверенностью гордого корабля, у которого белоснежные паруса наполнены ветром, направилась по дорожке к себе домой. Оставив за спиной Татьяну Николаевну, своего мужа Пятакова, сбежавшего с выдуманного собрания, и, самое главное, авоську с мерзлой рыбой на скамейке. Этим самым она обрекла всех на вынужденные действия.

Что делает Татьяна Николаевна? Грустно пожимает плечами, грустно смотрит на Григория Ивановича и, подавив вздох оскорбленности, уходит по дорожке в противоположную сторону.

Что делает Пятаков? Некоторое время смотрит вслед Татьяне Николаевне, и хотя душа его рвется вслед и трепещет, как привязанный за ногу петух, сам он молча берет мерзлую рыбу и плетется вслед за Варварой Яковлевной.

А вы говорите про дипломатические способности...

При этом заметьте, что Варвара Яковлевна выглядит совсем не так, как может показаться поспешному в выводах читателю. Она сделала дерзкий, но разумный шаг – бестрепетной рукой сняла со сберегательной книжки тысячу рублей и спокойно все эти деньги потратила на обновление своего гардероба. Поэтому совсем не удивительно, что, когда Пятаков догонял свою жену, он впервые увидел перемены. Светлый свободный плащ, яркая косынка, повязанная так, как ее могут повязывать исключительно на Елисейских Полях города Парижа, в руке роскошная кожаная сумка, какие можно было приобрести разве что в преддверии Московской Олимпиады, на ногах низкие сапожки, удобные, мягкие и довольно дорогие.

«Да Варвара ли это?!» – воскликнул потрясенный Пятаков и только по Светке, которая шла рядом с матерью и все время оглядывалась на него, убедился, что впереди действительно идет его законная жена Варвара Яковлевна.

Но надо сразу сказать, что описанный случай был всего лишь случаем и ничего не изменил. Он внес новые краски, волнения, кое-что подпортил в отношениях Пятакова и воспитательницы, но придал Пятакову если не решительности, то какой-то остервенелости. В остальном же все осталось на своих местах. И молчаливая схватка на дипломатических полях сражений продолжалась.

Хотела ли Варвара Яковлевна вернуть любовь и привязанность своего мужа? Честно нужно сказать – не было у нее столь четкой и ясно выраженной цели. Нет, не любовь двигала ею, будь это любовь, вряд ли Варвара Яковлевна смогла бы вот так твердо вести затяжную борьбу! Она наверняка сорвалась бы, закатила сцену и в детском саду, и в собственном доме, возможно, прибегла бы даже к такому сильнодействующему средству, как скандал в кабинете начальства ее мужа Пятакова Григория Ивановича.