Мария Арбатова - Кино, вино и домино

– А мафия борется с этим? – спросила Ольга.

– Зачем мафии в это лезть? Это работа политиков. Они получают за это зарплату. Мафия – серьезные люди! Они переживают за судьбу Италии! – пояснил Ромео и посмотрел на нее глазами старшего товарища. – Ты – очень несвободная. Ты сутулишься. Ты слишком много работаешь. Тебе надо сбросить с себя какую-то тяжесть… Как говорила моя бабушка, женщин старят не годы, а мужчины. Тебе ведь лет пятьдесят. Я вижу, я – профессионал. Тебе надо заняться собой и завести молодого мужчину рядом! Иначе начнешь болеть!

– Спасибо, Ромео, я подумаю! – Ольга была тронута его заботливостью.

Тут он схватил ее за руку и почти потащил на лесенку, круто уходящую с улицы вниз. Ольга затормозила.

– Не бойся! – захохотал Ромео. – Я вышел из отеля, а не из тюрьмы, где десять лет не видел женщин! Каждый день я массирую много женщин, и каждая вторая пытается затащить меня в постель! Я просто хочу показать тебе то, что ты не найдешь без меня!

Они сбежали вниз и оказались возле древней кирпичной стены, тянущейся на несколько десятков метров. Стена была высоченная, с трехэтажный дом, вся в огромных нишах. На ее основе сверху были построены дома.

Ромео приник к стене щекой, как дети прикладывают к уху раковину, чтобы услышать в ней шум моря. Сделал знак, чтобы Ольга поступила так же. Подчинилась, но ничего не услышала.

– Это Навмахия! Когда я был мальчиком, мама брала меня с собой на работу. Мы жили внизу. Она работала горничной в отеле, а я бегал целый день по Таормине. Показывал достопримечательности. И туристы угощали меня мороженым! – У него было совершенно счастливое выражение лица. – Я мог стать гидом. Но это не профессия для мужчины!

– Навмахия? Это что? Бассейн для морских боев? «Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя!» – наконец сообразила Ольга и начала щелкать фотоаппаратом.

В тишине звенели насекомые.

– Представь, три тысячи лет тому назад все здесь было залито водой! В этих нишах стояли статуи богов и героев! И на воде шел спектакль, в котором по-настоящему сражались корабли и галеры! А участвовали в них осужденные на смерть пленные и преступники! – Он говорил с детским восторгом. – А вокруг стояли и сидели зрители! В детстве, когда я прислонялся ухом к камню, я слышал шум воды, стук мечей и копий, человеческие крики! А теперь редко… Пойдем скорее, я хочу еще успеть показать тебе Одеон!

Потом они осматривали греческий театр, возведенный еще раньше Навмахии и даже римского Колизея. И крытый театр Одеон, построенный для собраний. Вплотную к театру подобрались жилые дома. И он смотрелся как антикварное украшение в современном стеллаже.

Ромео рассказывал, как по ночам в темноте краснеет Этна, это означает, что из нее льется лава. И сицилианцы говорят, что это их кровь, потому что кто только не завоевывал остров! И в мире нет людей добрее и веселее сицилианцев.

И если здесь прохожий просит стакан воды, то сицилианец всегда нальет стакан вина. И еще у них самые вкусные сладости: торт кассата с кремом или мороженым, трубочки с кремом и взбитым творогом. К тому же только сицилианцы едят фрукты и мороженое с белым хлебом! И над ними за это смеется вся Италия!

Ольга отключилась от времени и расслабилась. Ромео вдруг посмотрел на часы и строго сказал:

– Если не остаешься со мной, то тебе пора идти! Я поставлю тебя на ту улицу, с которой увел, и покажу, как дойти до встречи с твоей экскурсией!

Это было как ведро холодной воды. Ольга подумала, что безумно хочет остаться и никогда в жизни не пожалеет об этой ночи. И может сейчас позвонить Наташе, Вете, Дине и Лизе. Объяснить, что так сложились обстоятельства, что она… ну никак не может вернуться к закрытию фестиваля. Поймут и простят. А если не поймут и не простят, тоже не смертельно.

Потом представила себе – Сулейманова привезли в плохом состоянии, кому-то нужно открыть церемонию награждения. А может быть, и вести ее целиком. И змий чувства долга, как всегда, надкусил яблоко ее решения…

Они вышли на улицу, на которой встретились. Ольга подняла на Ромео благодарные глаза и сказала:

– Ты показал мне потрясающие вещи. Потратил на меня время. Могу я оплатить твою работу экскурсовода?

Итальянец помрачнел и ответил:

– Ты хочешь обидеть меня? Я ведь сицилиец! Мы половину жизни тратим на работу, а половину – на любовь. Это была не моя работа, а моя любовь к тебе и к Таормине!

– Может быть, приедешь в Россию? И я покажу тебе мой город! – предложила она.