Исаак Башевис Зингер - Рассказы

Летом, проснувшись после обеда, реб Нафтали приказывал запрячь бричку и вместе с Акшей объезжал поля и деревню. В поездке он рассуждал о делах, и было известно, что к советам внучки он прислушивался точно так же, как некогда — к советам ее бабушки.

Единственное, чего не было у Акши, — это подруги. Бабушка, бывало, старалась ее с кем нибудь свести; даже приглашала в дом девочек из Красноброда. Но у Акши не хватало терпения слушать их болтовню о тряпках и хозяйстве. Все учителя ее были мужчины, и потому Акшу держали от них подальше — кроме, разумеется, общения в часы занятий. Теперь ее единственным товарищем остался дедушка. Реб Нафтали на своем веку встречался с разными известными людьми. Он бывал на ярмарках в Варшаве и Кракове, Данциге и Кенигсберге. Он часами мог просиживать с Акшей и рассказывать о раввинах и чудодеях, о последователях лжемессии Саббатая Цви, о склоках в сейме, о капризах Замойских, Радзивиллов, Чарторыйских, об их женах, любовницах, придворных. Иногда Акша в восторге вскрикивала:

— О, если бы ты был моим женихом, а не дедушкой! — и целовала его в глаза и седую бороду. В таких случаях реб Нафтали отвечал:

— Я не единственный мужчина в Польше. Таких, как я, много да к тому же есть и помоложе.

— Где они, дедушка? Где?

После смерти бабушки Акша отказалась доверяться кому бы то ни было, даже дедушке, в деле выбора жениха. Точно так же, как бабушке виделось во всех только плохое, ребу Нафтали нравились все подряд. Акша потребовала, чтобы шадхены позволяли ей видеться с претендентами на ее руку, и ребу Нафтали пришлось уступить. Молодые садились в какой-нибудь комнате при открытых дверях, а старая глухая служанка вставала на пороге проследить, чтобы свидание не затянулось и не вышло за рамки дозволенного. Обычно Акше хватало нескольких минут, чтобы разобраться: большинство молодых людей казалось ей скучными и глупыми. Многие изо всех сил старались понравиться и отпускали неуместные шутки. Акша сразу их прерывала. Как ни странно, бабушка все еще высказывала свое мнение. Однажды Акша явственно услышала се голос: "Просто свиное рыло!". В другой раз она произнесла: "Бубнит, точно письмовник талдычит!"

Акша прекрасно знала, что это говорила не бабушка. Мертвые не приходят из лучшего мира, чтобы обсуждать женихов. Но в то же самое время это был знакомый бабушкин голос и ее манера разговаривать. Акша хотела расспросить об этом дедушку, но побоялась, что он примет ее за сумасшедшую. Кроме того, дедушка тосковал по жене, и Акше не хотелось растравлять его память.

Когда реб Нафтали увидел, что внучка отваживает шадхенов, он забеспокоился. Акше минуло восемнадцать лет. Народ в Красноброде начал сплетничать — ей, мол, подавай рыцаря на белом коне и луну с неба, а сама того гляди останется старой девой. Реб Нафтали решил больше не потакать причудам внучки, а во что бы то ни стало выдать ее замуж. Он отправился в иешиву и вернулся оттуда с молодым человеком по имени Цемах, сиротой и талмид-хахамом. [127] Талмид-хахам ( ивр. ) — букв. "ученик мудрого"; почетный титул лиц, сведущих в Священном писании. Цемах был смугл, точно цыган, маленький, широкоплечий, с густыми пейсами. Он был близорук, но учился по восемнадцать часов в сутки. Не успел Цемах придти в Красноброд, как он тут же явился в местную иешиву и принялся раскачиваться над Талмудом. Пейсы колыхались в такт. Ученики подошли поговорить с ним, он отвечал, не отрывая глаз от книги. Казалось, он знает Талмуд наизусть, ибо замечал мельчайшую ошибку в чужом чтении.

Акша потребовала свидания, но на этот раз реб Нафтали твердо заявил, что такое подобает портным и сапожникам, а отнюдь не воспитанной девице. Он еще вдобавок предупредил внучку, что если она выгонит Цемаха, то лишится наследства. Поскольку во время помолвки мужчины и женщины должны находиться в разных комнатах, у Акши не было ни малейшей возможности увидеть нареченного до подписания брачного договора. Взглянув на него, она услыхала бабушкин голос: "Дрянной товар они тебе продали!"

Ее слова были столь явственно слышны, что Акше показалось, будто их должны были услышать все пришедшие, но никто и ухом не повел. Девушки и женщины сгрудились вокруг нее, наперебой поздравляя и восхищаясь ее красотой, нарядом и украшениями. Дедушка протянул ей гусиное перо и брачный договор, а бабушка закричала: "Не подписывай!" Мало того, она толкнула Акшу под локоть, и на бумаге расплылась клякса.

Реб Нафтали ахнул: