Герман Садулаев: Таблетка

А Илья согласился. Илья пристроился на заднем сиденье и стал разговаривать с этим подонком. Теперь Илюха поёт свои песни на стадионах и ведёт шоу на телевидении. А три мои сольных альбома разошлись общим тиражом в двадцать копий на магнитофонных кассетах.

Не так давно он приходил ко мне ещё раз. Кстати, рассказал о Бритни и о многих других. Древний жулик пронюхал, что теперь я пишу книги и, думая, что у него появился новый шанс, совал мне под нос свой контракт, пахнущий мочой из привокзального туалета.

То, что источник греха услышал от меня в ответ на своё предложение, если опустить ненормативную лексику, может быть выражено в двух словах на английском языке: get lost [3]. Посрамлённый искуситель злобно сплюнул на пол в моей кухне, его слюна зашипела и прожгла линолеум: эта дырка до сих пор зияет под картонной коробкой, заменяющей мне кухонную тумбу, на которой я держу электрический чайник и тостер. Вы можете прийти и посмотреть: отверстие с рваными краями похоже на космическую чёрную дыру и попахивает серой.

В отчаянии супостат рассказал, что был уже у К., был у П., заходил к Н. и даже летал в глухую провинцию к Г., но везде получал отказы в более или менее издевательской форме. Прямо от меня князь тьмы, потеряв последнюю надежду, отправился в Москву. Растворяясь в сизом облаке дыма, похожем на выхлоп старого автобуса, унылый совратитель причитал, что теперь ему придётся подписывать контракт с клиентом, которого и писателем не назовёшь, с лавочником, чьи опусы сам он не может читать из природной брезгливости, что весь ад будет смеяться над повелителем зла, когда он приволочит эту пустую душонку. О, как низко он пал, после Гёте и Сорокина!

Моя новая повесть, по единодушному мнению литературных критиков, стала самым тихим и незаметным открытием года. Вы едва ли сможете найти её в книжных магазинах, так как специалисты по мерчендайзингу, руководимые неким властным внутренним голосом, который они называют «диктатурой рынка», хотя мы знаем, что рынок тут ни при чём, освободили все торговые площади для книги другого автора, неожиданно ставшей бестселлером, выстраивая её шеренгами на полках и наваливая горами в витрины и на подоконники, чтобы продать дополнительный тираж в миллион экземпляров. Воистину, тщета и суетение мирское!

Так я дважды посрамил врага рода человеческого и спас свою вечную душу.

Меня зовут Максимус. Не Максим, не Макс, а Максимус – можете проверить по моему паспорту и водительским правам. Своим именем я обязан дяде, вернее, его коллегам по работе, подарившим дяде на юбилей незадолго до моего рождения фолиант об истории Древнего Рима. Я был назван в честь некстати подвернувшегося римского императора или полководца. И это ещё ничего! Я чрезвычайно благодарен своему крёстному, что он не выбрал для меня одно из довольно часто встречающихся на страницах римской истории двуполых имён, таких как Валериан, Валентиниан, Юлий или Клавдий. Страшно подумать, сколько школьных товарищей мне пришлось бы прирезать ещё в нежном возрасте, прежде чем меня перестали бы называть за глаза Валькой или Клавой.

Фамилия Семипятницких была получена моими предками ещё в пору крепостного права. Не верьте Соколовским, Тарасовским, Дубовицким, Лебединским и прочим, красоту своей фамилии приписывающим знатности происхождения. Всё в точности наоборот. Изящные «…ские» чаще всего обозначают потомков безродных холопов, которые и отца-матери своих не знавали, а посему в очередной переписи назывались по барину: чьи вы будете, мужички? Да ордынцевские мы, отставного полковника, помещика Ордынцева челядь.

О моём предке, плодовитом родителе и основателе фамилии достоверно известно, что он состоял конюхом при помещике Саратовской губернии, кутиле и картёжнике, за свою необязательность получившем прозвище Семь Пятниц. Также известно, что крови мои предки нерусской, а как бы татарской. Отца моего зовут Рауль Эмильевич. Соответственно, моё полное имя Максимус Раульевич Семипятницкий. Хотя по отчеству меня никто не называет: как говорят в таких случаях, на отчество я не заработал.

Наши далёкие родственники носят фамилию Сайфиддулиных. Имена Рауль и Эмиль французские, насколько я могу знать, но, каким бы странным это вам ни показалось, они чрезвычайно популярны именно среди российских татар. Таким образом, гипотеза о татарской крови нашего рода имеет достаточное подтверждение.