Илья Игнатьев: Два вечера на троих.

И ушли. А я… я подмылся, как они мне сказали, и пошёл в палату, только я спать не стал, - ну, что-то вроде сна было, только это не сон, я не знаю, как описать, такое что-то… И ещё. У меня и не болело вовсе. Ну, почти не болело. Когда они меня в душевой, тогда вот да, очень больно, думал, не сдержусь, заору, но говорю же, отрубился я, а когда в спальню пришёл, почти и не болело… А вот что я думал, - так я ничего и не думал. Я в душевой всё решил, - повешусь завтра. И никакой там «полной программы» этим сукам…

А утром у меня температура, но в интернатовскую санчасть меня не повели, там ремонт был, и в больницу не отправили, просто градусник Машенька посмотрела, - воспитка наша это, - тридцать семь и семь, меня в палате и оставили, и на занятия не пустили. А я и думаю: - вот как всё удачно, значит и правда всё к этому подходит, ну, что я задумал. Щас все свалят, и я в этой сучьей душевой и повешусь тогда…

Я… А это чо, Пашка уходит, что ли уже?.. Погодите, Ил, я же Пашке хотел показать стрелы новые! Паш, помнишь, в журнале, с раскладными боевыми лепестками на наконечнике? Вадим заказал, прикинь… Ладно, Паш, пока. Только не забудь, ты мне тоже тогда обещал, что у тебя новая тетива, так ты мне свою старую отдашь, сталистую, а то мой кевлар чо-то… Почему не подойдёт, а, Пашка?.. Илья! Ты не встревай, ты не разбираешься… Ну и что, что блочный, у тебя же ж тоже ведь блочный арбалет!.. Плечи у лука? Не знаю, - Вадим! - у моего Revolution какой длинны плечи?.. И что, Паш, что у меня четырёхплечевой?.. Натяжение, подумаешь, - блоки ведь если когда отрегулировать, и покатит тогда, - ладно, разберёмся… Пашка, так ты с собакой щас пойдёшь, что ли?.. Вадим, можно я с ним тоже? Илюшка, я недолго, это, у меня же перевод ещё, я по-быстрому… Ну да, история тоже. Пашка, пошли, но вот только если твой Атос опять мне апорт не будет носить снова…

А ты садись вот, и дальше сам, Илья, а мы с Пашкой с Атосом его пошли гулять, а посуду… прощаю я тебе посуду, Ил, но ты зря это вот лыбишься, это вот я тебе один только разочек и прощаю…

Илья:

Паш! Полчаса, и всё. Потом гони его домой, а то завтра ему на английском будет… Вадим, догони их, спроси, Тошик взял свой мобильник?.. Тетеря… Вадим, вот ты же старший у нас, почему тогда так? Почему Антон разгильдяй у нас?.. Вот и воспитывай!.. Ну, почему?.. Хотя, ремень, - это… Да, метод. А что? Вот в «инкубаторе» были методы… Да ничего я не предлагаю, просто надо с Тошиком тебе поговорить, ну там, по-взрослому, чо в самом-то деле?.. А я и так вечно, как жандарм, блин, какой-то, как Николай I в Европе, надоело… Вот дурак ты, Вадим, только ведь так и скажешь про тебя! При чём здесь это?.. И что, знаю я, что ты его любишь, вот и тем более тогда, надо тебе с ним построже… Ладно, дай я тут почитаю, что Тошик написал, иди себе в ванную… Ага, ладно…

Так, так… Так. Да… Блин, я и не думал, что Тошик так это вот спокойно рассказывать будет. Ну да, вот и Шурик ведь часто говорил, что у детей психика мобильная, а Тошик наш и вообще… Чемпион, он чемпион и есть. Молодчина Тошик. Значит, смывается вся эта дрянь у него из памяти, - нет! - я ведь что хочу сказать: - это ведь и не забыть нам, ни Антону, ни мне, такое не забывается, и права мы не имеем это забывать, потому-то и рассказываем всё, но… Молодчина Тошик, чемпион…

А вот я не знаю, получится ли у меня спокойно, ведь про то рассказать сейчас придётся, про что я и Вадиму даже толком и не рассказывал…

Тошик не пошёл на занятия в тот день, и я тоже не пошёл, только у меня никакой температуры не было, ясен перец, - так просто, не захотел, и не пошёл, - ну, не просто так, конечно… Почти всё время, что я был в «инкубаторе», я делал то, что хотел делать, - ну, в разумных пределах, - и не делал того, чего я делать не хотел. Нет, я не был там «в авторитете», но сначала был Шурик, а потом, когда Шурика не стало…

Шурик… Александр Анатолиевич Прокопенко. Он после пединститута, после распределения, работал у нас. Десантник бывший, я любил его, и он меня любил, но он мне так и не рассказал, почему он после армии, - после Чечни, - почему он решил стать учителем. Я думаю, что… Нет, не знаю, он не рассказал. Он бы рассказал, но он погиб, - он Чечню прошёл, - ни царапинки, - а тут погиб, - случай сучий, - несчастный сучий случай… Мотоциклист был Шурик, настоящий рейсер, не то, что байкеры эти, бегемоты брюхатые, и я у Вадима тоже вот себе моц выпросил, - Moto Guzzi мне Вадим купил, V11, с рук, правда, но один чёрт дорогой, - это ж легенда, суперный моц! - по мне, так лучший из родстеров… Да, Вадим тоже память о Шурике почитает, хоть и не знал он его, только по моим рассказам…