Илья Игнатьев - Два вечера на троих.

И тут же Илька отстраняет чемпиона от своего члена, - вот уж у Ильки член, так член, он уже у него чуть больше даже, чем и у самого Вадима, а ведь Ил ещё растёт! - и Илюшка тянет к себе, к своему немаленькому уже члену Вадима, - то хоть и не отошёл ещё от самого лучшего и сильного во всех мирах кайфа, - но Вадим быстро занимает место Антона между гладкими юношескими бёдрами Ильи, и взрыв! Выстрел… Сколько… Да-а, Илья уже совсем взрослый… А Илью колотит ярчайший юношеский оргазм, его гладкие сильные бёдра напрягаются, голова с тяжёлой шапкой вспотевших пепельных кудрей запрокидывается назад, сквозь его красивого рисунка губы вырывается ясный выдох, почти стон… Всё…

Надо бы Илье чуточку передохнуть, прийти в себя, - как же! Чемпион ведь ещё, ведь у Тошика уже сил нет, так ему хочется, и Вадим с Ильёй принимаются за чемпиона. Илья укладывает Тошика на спинку, задирает ему ножки к плечам, чудо, юношеское чудо, Илюшкин не опавший член, проникает в Тошика, Вадим пристроился сбоку, он приникает к Тошикиному членику, - члену! - не очень удобно, но Тошик так вот любит больше всего, да и не долго это всё будет, - Тошик же только вошёл в этот дивный возраст…

И это длится недолго, - Тошик хватается Вадиму за плечо, - сильный, чемпион! - сжимает его, чуть не мостиком выгибается его тренированное в бассейне тело, - и тоже, - залп! Ну, не так мощно и обильно, как у Ильки, - что ж, ведь Тошик ещё только вошёл в этот чудный, лучший из всех возрастов…

Ещё какое-то время Илья качает Тошикину попку… Вадим, оторвавшись от чемпиона, поглаживает тому расслабленную грудку, - вот уж у кого будет самая красивая грудь на свете, - думает Вадим, - потом Вадим с восхищение смотрит снизу вверх на Илью, - а Илья уже и сейчас самый красивый человек на свете, - и Илья кончает! Второй ведь раз подряд! - восхищается Вадим. И как же это красиво, и эта удивительная красота навсегда: - и кончающий второй раз подряд Илья, с вновь запрокинутой головой, самой красивой головой на свете, - и расслабленный Тошик под ласковой рукой Вадима, такой вот, - расслабленный, с приопущенными потрясными своим ресницами, со слегка прикушенной чуть припухлой нижней губкой…

Тяжесть, сладкая тяжесть Любви…

Вадим:

Квинтэссенция счастья, - вот что сейчас было… Вершина и апофеоз…

Блин, слова-то всё, какие-то…

Счастье, - это было, есть и будет просто счастье. Точка.

Пацаны сейчас в ванной, а я не пошёл с ними. Хотя и хотелось, но не пошёл, - ха, это у меня теперь такой новый способ регулировать избыточный темперамент и пыл Антона! Злится чемпион наш, - ну, да ничего… А вот это как сказать: - ничего! - это мне ничего, ведь, судя по звукам, доносящимся до моего слуха из ванной, Ильке сейчас очень даже «чего»! Дети. Пацаны мои, любимые…

А насчёт темперамента Тошика, - это я принимаю. Я всего Тошика принимаю целиком и полностью, - с темпераментом, с задиристостью, с поразительной ласковостью, и с его феноменальной правотой. Принимаю, и не ломаю голову себе над тем, какие его черты превалируют в сложнейшем и тончайшем механизме нашей Любви, - Боги! - всё это относится и к Илюшке, разумеется. Но Тошик, - Илька, ты ведь и сам это осознаёшь! - Тошик, это фундамент нашей Любви втроём. Снова, - точка.

…

Прежде, чем начать рассказывать о том, как мы с Ильёй решили наши проблемы разом и навсегда, я должен сказать, почему я, - мы, - почему мы можем обо всём этом рассказывать, не таясь, ничего особо не опасаясь. Дело в том, что когда всё было кончено, тогда ВСЁ и кончилось. Когда мы с Илом решили с тремя курьерами, - они же были и «торпедами», отвечавшими за перевоз денег, полученных в Екатеринбурге, в Москву, - и решили с получателем этого бабла в Ёбурге, и с ментом, - «крышей» этого получателя, - вот уж точно, «мусор», - тогда, решилось всё и в Москве, - вот на это я и рассчитывать не мог, если честно. Чудо, - очередное чудо из череды чудес в нашем рассказе, - да. Да. Всё то, что с нами тремя произошло, и есть серия чудес, на которые так горазды Боги, и не все эти чудеса были добрыми, - но это… Так и должно быть, - если уж Боги решают нас приблизить к себе, приобщить к Извечному, то их Дары, - они всегда даются через испытание, и горе тем, кто эти испытания не прошёл, или прошёл, но не понял, что это есть испытания… А мы втроём и прошли, и поняли. Впрочем, это я отвлекаюсь…

Когда всё закончилось там у нас в Екатеринбурге, началось в Москве, - без нас троих, конечно, - да этого нам и не надо было, хватало с моих пацанов уже испытаний! Так решили сами Боги, они же всё и закончили: - в результате маленькой, но достаточно кровопролитной войны в Москве, вспыхнувшей из-за исчезновения очень крупной суммы денег, - чрезвычайно крупной! - некоторые участники событий, оставшиеся за рамками этой нашей повести, умерли… Умерли смертью насильственной, разумеется. Все. Причём, они, - эти самые «все», а главных было четверо, - они же были и организаторами, и инициаторами той схемы, которая достаточно долго и более чем успешно работала в их узкокорыстных интересах. Блядь! Перебили эти «гасконцы» друг друга нахуй, - да как ещё перебили! С взрывами, с выстрелами из РПГ, - ну, тачилы-то у ребятишек были бронированы по классу B6+, - и ещё с кучей заказов на персонажей, уж вовсе не входящих в рамки нашего повествования… Сука, а ведь там были и два банкира, и на них заказы были выполнены, точно знаю, - да не в этом дело, - мне вот сейчас подумалось: - может быть, в этой череде чудес, которая тогда волею вышних Сил кружила свой замысловатый хоровод вокруг нас троих, - может и того, Илькиного «Дядю Костю» там пришили? А что? Очень даже может быть, - Боги ведь обожают такие сюжетные ходы…