Боги! И вы, Демоны Любви! Вы видите сейчас нас с Мишкой? Видите ли вы сейчас нас, - двух пацанов, захлёбывающихся в изумрудных волнах вечной своей любви друг к другу? Вы, управляющие Судьбой, вы, извечные и дающие нам всё, что мы имеем, не отнимайте у меня Мишку! Не для того вы нас свели в этой жизни и этом мире. Будет у нас всё, а главное, что будем мы друг у друга, и это навсегда, что бы это ни значило, и сколько бы это не длилось. Мы вырастем с Мишкой, и мы останемся самыми лучшими друг для друга навсегда, и этот свет будет гореть у нас в душе, и, может быть, этот свет зажжёт ответное сияние в ком-то ещё...
***
Если свет в душе по настоящему яркий, если он горит изумрудным пламенем, зажжённым самими Богами, то этот свет обязательно вызовет ответное сияние в другой душе, если она ждёт этого, если это ей нужно, как облака для крыльев. Вот это я завтра Соболеву и скажу, жалко дрыхнет он сейчас. Все дрыхнут, а Борька дрыхнет громче всех. Мне-то чего не спится, а? Всё ведь хорошо, вроде бы. С мальчишками так побесился, - Соболю с мамой пришлось нас четверых успокаивать.
И снова прав Мишка оказался, - интересно, каково это, быть всегда правым, - в который раз Мишка оказался прав. Сколько времени я провёл с пацанами, и всё это время Миша Шилов не сводил с меня серых своих глаз. Как-то неловко даже. А какой парень оказался! Да... Историей авиации увлекается, надо же. Завтра же в "КнигоМир" съезжу, что-то я там такое видел, альбом какой-то здоровенный... Ха, как мой Вадька рот разинул, когда младший Миша про Ил-2 рассказывал! То-то, это тебе не рыбок зелёнкой травить, и не марсоход "Апартьюнети" из пылесоса делать. Да, кстати, альбом-то этот, дорогущий, наверное... А мальчишка гордый, по-моему, и мама его ещё, - как она на это посмотрит? А, ладно, решиться как-нибудь, - Вадьке подсуну, когда они с Егоркой пойдут на день рождения к Мише... Да ни фига! Сам подарю! А с мамой Мишиной... Да всё в порядке будет, вот на неё я Вадьку-то и напущу! Точно. Перед этим тараканом ещё никто не устоял.
Не отпущу я этого пацана, нельзя мне его упускать, и ради себя, - но это ладно, - ради него самого нельзя мне его терять. Таким мальчишкам, как Миша Шилов необходим в жизни старший мужчина, любящий, разумеется... Ему это нужно, и я уже готов, кажется...
Ах, ты ж, тетеря! Сигареты в кабинете у меня. Блин, как курить охота. Пожалуй, придётся сходить, - ладно, потихоньку, чтобы мальчика не разбудить. Хитрец, ты, Токмаков! Себе-то уж не ври, не надо. Ну да, хочется мне на Мишу Шилова ещё посмотреть. Хочется... Красивый мальчик. Не яркая красота, не режет глаз, но чем дольше на него смотришь, тем труднее оторваться. Как японский клинок... А интересно как было на них смотреть, на двоих Мишек, на большого и поменьше. Тати и вакидзаси. Два клинка, два совершенства, один постарше, другой помоложе, но отделка та же. Состязание Мурамасы и Масамуне, листья на поверхности ручья... Какой всё-таки Соболев умница у меня! Благородство и ясность души. И отчего бы это мне такое счастье?
Так, ну что? Осторожненько, на цыпочках... Во Борька даёт, - свист на весь дом... Ха, после такого обеда! Чего это? Свет в кабинете...
- Ты чего, Миша? Не спится на новом месте? Или диван неудобный?
Миша не пугается моему появлению, вовсе нет. Он сидит, по-турецки скрестив ноги на диване, накинув одеяло на плечи, перед ним лежит раскрытый альбом студии Межова.
- Да нет... Хорошо всё, Илья Палыч, так просто. А диван очень удобный, я даже и не думал, что такие удобные бывают. И кожа под простынёй скрипит, уютно так... Я так просто, - не знаю, не спится, и всё...
- Да? И мне вот тоже. А я, знаешь, за сигаретами пришёл, курить захотелось, дай, думаю, потихоньку...
Мы с Мишей молчим. Да... Ладно, бери свои сигареты, и мотай отсюда...
- Межов? - глупо спрашиваю я.
- Да. Ничего, что я взял посмотреть, вы не заругаетесь?
- Ну а чего мне ругать тебя, Миша? Смотри... Нравится?
- Очень! Вот, - "Серый Бумер". Здорово. А это я не понял, - "Пасифая".
- Ну, это была... - я чуть смущаюсь. - Как тебе, понимаешь, сказать? Это мамаша Минотавра. Лабиринт, Тезей, Ариадна... Слыхал?
- Что-то слыхал, кажется, - спокойно отзывается Миша. - Илья Павлович, а спросить можно?
- Валяй.
- Неужто всё это настоящее? - Миша обводит рукой кругом себя и торопится объяснить: - Я имею в виду, - неужто этим оружием взаправду бились? И убивали, да? И тот нож каменный, чёрный, который Вадимка показывал, - неужто им индейцы людей в жертву приносили?
Я лишь киваю головой, и чуть подумав, присаживаюсь рядышком с Мишей на диван.
Читать дальше