Владимир Спектр - Русский жиголо

– Целая огромная хохлятско-молдавская армия. Но это не важно, не важно, плевать на Степанова, – машет руками Макар, – ты представь, что этот в костюме богатый и ты живешь с ним, ведешь хозяйство…

– В смысле? – уточняю я. – Разве у него нет прислуги?

– Ну, есть, – раздраженно кивает Макар, – есть там шофер и кухарка, я имею в виду, ведешь хозяйство в общем понимании…

Мимо нашего столика проходит Оскар Кучера в сопровождении съемочной группы Муз ТВ. На Оскаре – белая олимпийка Fake London, а все телевизионщики сплошь в свитерах Zara, и все они, как один, курят дешевые тонкие сигариллы.

– Так вот, – говорит Макар и тут же прерывается на минуту, когда к нам подходит официант, чтобы поменять пепельницу.

– Здесь всегда слишком часто меняют пепельницы, – ворчу я. – Ты не находишь, что в нормальном заведении их не должны менять каждые две минуты, и уж во всяком случае, не во время нашего с тобой разговора…

Макар пожимает плечами. Это ему как раз все равно. Что за фигня! Ему нет дела до действительно значимых вещей, зато он заморачивается по всякой ерунде, он утверждает, что ему плевать, что носить, да он и не знает никаких дизайнеров, если только хрестоматийные имена вроде Versace и Cavalli, да Gucci. Хотя, вот, пожалуйста, сегодня на нем Burberry и Prada. Он твердит, что не посещает косметические салоны, и явно презирает меня за то, что я пользуюсь отшелушивающей маской и делаю маникюр. Подумать только, ему даже без разницы, какая музыка играет в кафе, где он сидит! Я уверен, он бы ни в жизнь не отличил Луиса Салиноса от Дуэйна Смита. Возможно, он даже не отличил бы Duran Duran от Pet Shop Boys, только представь себе это, детка! К тому же его абсолютно не интересует, что за люди являются здешней публикой. Еще бы! Иначе он не выбрал бы это место на Трубной площади, этот убогий столик в самом центре зала. Мы сидим за ним, как на витрине, будто участвуем в дурацком телешоу, и все вокруг: оголтелая компания клерков, например, романтичная парочка у окна или старая проститутка с поддельной сумкой Louis Vuitton – короче, все вокруг без исключения греют уши и таращатся на нас. Но Макару хоть бы хны. Он озабочен только одним. Заставить всех вокруг соглашаться с его мнением по интересующим его же самого предметам. Все остальное просто не существует. Или, вернее, он отказывается верить в значимость всего остального. Так что, как ни крути, а весь мир вращается вокруг него, в этом Макар убежден. Только он никогда в этом не признается, даже самому себе…

– Так, – не унимается мой друг, – ты живешь с этим лысым, ходишь по выходным с ним вместе в гости, по выставкам и в кино, и каждый вечер вы ложитесь в огромную такую деревянную кровать с балдахином… – Он умолкает и криво улыбается.

А я смотрю на толстяка в костюме и пожимаю плечами.

– Как-то не очень, – тяну я.

– Да нет, – говорит Макар, – ты не понял. Это не то, что он трахает тебя или заставляет сосать во время выпуска последних известий. Нет. Вы просто живете с ним, как старая семейная пара, которая вместе уже двадцать или даже двадцать пять лет. Знаешь, такие родственные отношения. Ты трешь ему спинку в душе, а он отпускает тебя одного отдохнуть в Турцию.

– В Турцию? – я презрительно кривлюсь. – Ты меня утомляешь. И что мне за это предлагается?

– Ну, – Макар потирает руки, – во-первых, он тебя содержит, меняет тебе машины, дает карманные деньги и все такое.

– А во-вторых?

– А во-вторых, каждый месяц тебе на счет капает пятерка.

– Пятерка? Ты с ума сошел, – я недовольно кривлюсь.

– Заметь, – с жаром защищается Макар, – тебе ведь не надо ее тратить, ты живешь на всем готовом. Все, что хочешь: шмотки, рестораны, тачки, мобильные телефоны – он тебе оплачивает.

– И кокаин?

– Нет, – Макар отрицательно качает головой, – что ты! Для этого твой супруг слишком консервативен. Никакого кокаина, никаких клубов и, естественно, никаких телок. И, кстати, он против того, чтобы ты много бухал.

– А как же строить досуг?

– Да ты ограниченный тип, Филипп! – восклицает Макар. – Придумай что-нибудь. Читай литературу. Выжигай по дереву. Лепи из пластилина. Опять же, займись спортом, в конце концов.

– Спасибо, – фыркаю я, – я по горло сыт фитнесом.

– Вот, снова здорово. Твой фитнес – разводка для имеющих деньги лохов. Он, между прочим, просто вреден для здоровья. Ты подумай сам: торчишь часы напролет в идиотском зале вместе с десятком таких же, как ты, долбоебов и дур, и надрываешься, тягая железки. Я говорю о настоящем спорте, вроде игры в регби: полная выкладка, адреналин, азарт и все такое, сечешь?