Джон Берендт - Полночь в саду добра и зла

– В нашем городе ровно двадцать одна площадь, – сообщила мне позже пожилая женщина по имени Мэри Харти. С ней меня свели знакомые в Чарлстоне, она ждала меня. У Мэри были абсолютно седые волосы и высоко приподнятые брови, что придавало ее лицу выражение постоянного удивления. Свои слова она произнесла, стоя на кухне и смешивая мартини в серебряном шейкере. Закончив, она положила шейкер в плетеную корзинку. Добрая женщина вознамерилась повести меня на экскурсию, как она выразилась. Слишком хороший день, чтобы оставаться в четырех стенах, да и не так уж много времени я собирался провести в Саванне.

Мисс Харти была твердо убеждена, что площади – подлинные жемчужины Саванны. Ни в одном другом городе нет ничего даже отдаленно похожего на эти площади. На Булл-стрит пять площадей, на Барнард-стрит тоже, четыре на Аберкорн и так далее. Человеком, которого Саванне следует благодарить за такое фантастическое количество площадей, является основатель Джорджии Джеймс Оглторп. Он решил, что Саванна будет изначально заложена с площадями, и ее планировка станет напоминать планировку римского военного лагеря. Оглторп задумал это еще до того, как приплыл из Англии в Америку в феврале 1733 года; решение созрело до того, как он определил, где именно будет основан город. Оглторп заложил город на вершине сорокафутового холма на южном берегу реки Саванны в восемнадцати милях от Атлантического побережья. План был заготовлен заранее. Улицы образовывали правильную решетку, пересекаясь под прямыми углами. Как и в римском лагере, площади должны были располагаться через равные интервалы. По замыслу автора город должен был стать гигантским садом. Оглторп лично заложил четыре площади.

– Больше всего мне нравится в площадях то, – сказала мисс Харти, – что машины не могут проезжать через их середину, а вынуждены объезжать их по краю, поэтому движение здесь очень медленное. Площади – это оазисы нашего спокойствия.

Она говорила, а я узнавал в ее интонациях прибрежный акцент, с таким блеском описанный в «Унесенных ветром» – мягкий и немного смазанный, тянущий гласные и внимательный по отношению к согласным.

– Но в действительности, – говорила меж тем мисс Харти, – вся Саванна – один большой оазис. Мы находимся в изоляции, и это очень славная изоляция! Мы – маленький анклав на побережье – предоставлены самим себе, окруженные на много миль только болотами И сосновыми лесами. До нас не так-то легко добраться, как вы уже, должно быть, заметили. Если вы летите самолетом, то делаете по меньшей мере одну пересадку. С поездами дела обстоят не намного лучше. В середине пятидесятых годов была написана книга, где все это очень здорово подмечено. Книга называлась «Взгляд из Помпейз-Хед», и написал ее, кажется, Гамильтон Бассо. Вы случайно ее не читали? История начинается с того, как некий молодой человек покупает железнодорожный билет из Нью-Йорка до Помпейз-Хед и, чтобы не пропустить станцию, вынужден встать в безбожную рань – в пять часов утра. Так вот, под Помпейз-Хед подразумевается Саванна, и я не собираюсь это отрицать. До нас ужасно неудобно добираться! – мисс Харти рассмеялась – ее смех был легким, как звон бубенчика. – Раньше один поезд ходил отсюда в Атланту. Он назывался «Ненси Хэнкс», но двадцать лет назад он перестал ездить, и мы об этом нисколько не тужим.

– Вы не чувствуете себя отрезанными? – спросил я.

– Отрезанными от чего? – ответила она вопросом на вопрос. – Нет, нисколько, больше того, я могу сказать, что мы просто наслаждаемся своей изоляцией. Не знаю, право, хорошо это или плохо. Промышленники говорят, что они очень любят испытывать качество своей продукции – зубные пасты, стиральные порошки И все подобное в Саванне, потому что Саванна очень трудно поддается влиянию извне. Но это совсем не значит, что на нас не пытались воздействовать! Боже мой, такие любители находились раньше и находятся сейчас, недостатка в них не было никогда! Люди приезжают сюда со всех концов света и сразу влюбляются в наш город. Они переезжают к нам и очень скоро начинают говорить, каким преуспевающим городом могла бы быть Саванна, если бы мы только знали, что имеем и умело этим воспользовались. Я называю этих людей мешочниками от Гуччи. И знаете, порой они проявляют большую настойчивость и даже грубость. Мы в ответ приветливо улыбаемся, вежливо киваем, но не сдаем своих позиций ни на один дюйм! Города, расположенные вокруг, пережили настоящий урбанистический бум и стали большими центрами: Чарлстон, Атланта, Джексон-вилл… но только не Саванна. Помнится, в пятидесятые годы у нас пыталась основать свою штаб-квартиру компания «Разумное страхование». Это создало бы здесь тысячи рабочих мест и сделало Саванну центром великолепной, прибыльной и экологически чистой индустрии. Но мы сказали им: «Нет». Слишком уж велика была бы ноша. Вместо Саванны они расположили свое руководство в Джексонвилле. В семидесятые годы Джан Карло Менотти решил сделать Саванну постоянной столицей своего всеамериканского фестиваля «Сполето», и снова мы не проявили к новому делу никакого интереса. Лакомый кусочек достался Чарлстону. Знаете, дело здесь не в том, что мы обожаем создавать трудности кому бы то ни было, нет, просто нам нравится, когда все идет так, как оно шло в течение десятилетий. Мы не любим перемен, а хотим оставаться такими, какие мы есть!