Иван Евсеенко - Отшельник

Но Андрей не сделал ни того, ни другого. Он поскорее увел Климова от полуразрушенного дома и, пользуясь тем, что никаких свидетелей не было, все скрыл. Жители кишлака, конечно, разбирательства потребовали, но оно ни к чему не привело. По обоюдному согласию хадовцев и советского особого отдела все списали на несчастный случай, на неумелое обращение погибших (может, даже кого-нибудь из детей) с гранатами. Повод для подобного подозрения был: при более тщательном обследовании дома хадовцы обнаружили в нем несколько гранат, правда, с вывинченными взрывателями. И хотя такие гранаты-игрушки при желании можно было найти в любом доме – это во внимание не принялось, тем более, что кишлак числился на самом плохом счету и у хадовцев, и у советского командования, душманы там не раз находили себе прибежище.

Андрея и Климова несколько раз допрашивали, но они оба показали, что в этот злополучный дом даже не заходили. Появились они возле него вместе с другими солдатами уже после того, как взрывы прогремели. Так оно на самом деле и было. Андрей привел полоумного Климова к дому, лишь удостоверившись, что он окружен подоспевшими бойцами его взвода.

Демобилизовался Климов через три месяца. На операции он больше не ходил. Андрей под всякими предлогами оставлял его в части, и бойцы во взводе (особенно старослужащие) относились к этому с пониманием и даже одобрением. Многие из них догадывались, что Климов как-то причастен к случаю в кишлаке, но не проронили ни слова – на войне с каждым может произойти подобное. Своего же командира взвода, Цезаря, зауважали еще больше: как же, бойца на растерзание особистам не выдал. А о том, наверное, никто из них не подумал, каково было Андрею носить эту тайну в себе и каково держать ее в себе нераскрытой до сих пор, до сегодняшнего дня, до безумного своего побега, которому никто из бывших подопечных Андрея ни за что бы не поверил. В том числе и Климов. Он теперь небось давным-давно женатый, нарожал кучу детей (Андрею почему-то кажется – пятерых: трех мальчиков и двух девочек). В школе Климов, скорее всего, служит директором, примерным для начальства и не очень строгим для учеников. Он по-прежнему любит Тургенева, Толстого, Достоевского, увлекательно рассказывает на уроках русской литературы о «Бежином луге», о страхах деревенских мальчишек в ночном, о «Детстве», о том, как два мальчика искали в саду заветную зеленую палочку, которая должна была принести им счастье, а в старших классах, наверное, о «Преступлении и наказании», о страшном убийстве Родиона Раскольникова. Свое же собственное преступление он держит втайне, а может, уже и забыл – мало ли чего не случается на войне, тем более такой, как афганская, неправедной и несправедливой, куда Климов попал не по доброй воле и отнюдь не для защиты Отечества. Все в этой жизни можно оправдать, всему можно найти объяснение.

К примеру, и такому вот случаю, который произошел в соседнем полку и который тоже до сих пор не идет у Андрея из головы.

Особисты этого полка поймали на месте преступления двух солдат-первогодков, скорее просто шалопаев, чем злоумышленников. То ли по дури и не изжитому еще полудетскому шалопайству, то ли крепко изголодав на не больно сытных харчах, они решили продать афганцам, своим возможным врагам, два автомата Калашникова. Но были замечены и пойманы.

Для начала основательно солдатиков избив, особисты посадили их на гауптвахту, чтоб после отправить, как и было заведено, в Союз для разбирательства и суда. Но на какое-то время в военной суматохе и неразберихе (что, увы, тоже случалось часто) особисты о преступниках то ли забыли, то ли вели какие-то дополнительные дознания на афганской стороне. Зато ничего не забыли сослуживцы, задержанных, которые как раз и охраняли гауптвахту. И вот какое они придумали им наказание, а вернее, медленную и страшную казнь.

Добыв на кухне старый шестидесятилитровый бачок с обломанными ручками (их заменяли два кое-как связанных тросика) и такой же старый прохудившийся черпак, караульные вручили их пленникам и заставили тех вычерпывать из расположенного во дворе туалета-сортира содержимое. Но это бы еще ничего: и такую работу в армии делать надо, на все сортиры специальной техники не напасешься. Караульные же под всеобщий хохот и одобрение остальных солдат пошли в своем изуверстве дальше. Арестованные, наполнив до краев бачок, должны были обносить его вокруг казармы, а потом выливать содержимое назад в туалет. И так бессчетное количество раз, с утра до вечера.