Иван Евсеенко - Заря вечерняя

К концу июня рукотворное Староозерское море наполнилось водой по самые венчики…

Афанасий не выдержал, решил опробовать его. Рано поутру он спустил на море плоскодонку и поплыл в низовья к высокой заградительной плотине, а потом повернул назад к переходному мосту, к левобережным намывным пляжам, к Старым Озерам… По морской воде плоскодонка шла одинаково легко и в одну, и в другую сторону; ласковая неопасная волна осторожно плескалась о хорошо просмоленные борта, во всем и везде подчиняясь веслу. Всему этому нельзя было не радоваться, и Афанасий радовался, но все равно не так, как прежде, когда ему случалось плыть на плоскодонке против быстрого речного течения. Что-то останавливало Афанасия, что-то противилось в нем этой морской глади, безбрежному ее стоячему колыханию, покою.

Он вернулся домой молчаливым, неотдохнувшим, присел на порожке с веслом в руках и долго так сидел в напряжении и раздумье, изредка лишь поглядывая на море…

Раньше здесь текла река…

Была она не очень широкой, всего каких-нибудь пятьдесят метров от берега к берегу, но зато быстроводной, с множеством тихих, заросших камышом и осокой заводей. Славилась эта река своими заливными лугами, которые простирались от последних деревенских хат и до самого города, белевшего на горизонте новыми, недавно отстроенными домами.

Каждое утро обходил Афанасий эти луга, где ему были знакомы любое озерцо, любая кочка. Хозяйским взглядом окидывал он все вокруг: не потравлена ли где готовая к сенокосу трава, не поломаны ли кусты краснотала и дикой смородины, не порушены ли в камышах утиные гнезда?

С самой войны, как только вернулся Афанасий с фронта, так сразу начал работать в колхозе объездчиком, сменив на этом месте отца. И вот уже почти сорок лет прошло с той поры, можно бы и на покой, но никак не мог представить Афанасий свою жизнь без этих ежедневных походов, без утренних зоревых лугов, без речки, то покрытой густым ноябрьским туманом, то занесенной снегом, то разлившейся во все края, будто настоящее море…

Не могла представить себе иной жизни и Екатерина Матвеевна, жена Афанасия, и их дети, два сына и дочь, которые, правда, уже выросли и разъехались из родительского дома. Часто Екатерина Матвеевна, провожая Афанасия до речного берега, просила, если выпадет свободная минута, забросить где-нибудь сеть, поймать две-три рыбины на уху или на особый рыбный пирог, который она пекла к праздникам. Афанасий наказ Екатерины Матвеевны всегда выполнял, поскольку рыбаком был удачливым, знал все потаенные щучьи и окуневые места.

Радостно было Афанасию уходить в луга, а еще радостней возвращаться к дому, который стоял неподалеку от речного берега. Был он старенький, древний, еще родительский, но зато просторный и теплый. Екатерина Матвеевна, увидев Афанасия в окошко, тут же выходила его встречать, забирала рыбу, помогала развесить на плетне мокрую сеть. Когда дети были еще малыми, они, обгоняя мать, неслись к Афанасию с обрыва, обступали его со всех сторон, требовали себе кто рыбу, кто весло, а самый младший, Николай, просто жался к отцу, к его холодной от утренней росы рубашке, просился на руки.

Сообща они чистили рыбу и садились завтракать на свежем воздухе возле порога, так, чтобы было видно и речку, и луга, и все окрест до самого дальнего окаймляющего горизонт леса, где высились у них песчаные Великие горы…

И вот реки нет…

Вместо нее от самого Афанасьевого порога и до белокаменного, наступающего на окрестные деревни города плещется, бушует водохранилище-море…

Афанасий собрался было идти в дом, но заметил на морском берегу Володю, недальнего своего молодого соседа, и задержался. Несмотря на большую разницу в возрасте, были они с Володей в хорошей рыбацкой дружбе, частенько выезжали вместе позоревать, порыбачить, ходили даже зимой на подледный лов, хотя Афанасий к этому особого интереса но испытывал.

Жил Володя вдвоем с матерью Анной Митрофановной через улицу от Афанасия, работал в колхозе шофером и, надо сказать, работал крепко: машина у него всегда на ходу, всегда, как новенькая, блестит, играет свежевыкрашенными бортами, без устали снует из одного края деревни в другой.