Авраам Иехошуа - Господин Мани

— Потому что они не могли без боли думать о предстоящем отъезде домой, расставании с так полюбившимся им празднично убранным Гробом, который они, к сожалению, никак не могли взвалить на плечи и уволочь в Россию. Поэтому нет ничего удивительного, мадам, что вместо того, убиенного, они искали другого такого же, стало быть, хорошо бы молодого еврея, и такой не замедлил найтись…

— Он, Иосеф…

— Он сам предлагал себя. Просто давался каждому в руки. Ну фигурально выражаясь… Учитель меня понимает…

— Я же рассказывал… Я не в силах…

— Еще раз? Ведь вы, мадам, не можете слушать об этом без дрожи, без слез…

— Еще раз? Нет, не могу.

— Я ничего не видел… Мне рассказали…

— Я же говорил…

— Зарезан…

— Вы опять дрожите, мадам, а хахам Хадайя перестал есть.

— От одного к другому, по цепи…

— Да, он вклинился в толпу ночью, в разгар из праздника…

— Его "идэ фикс", должно быть, полностью заглушала страх и грызла его, пока не загрызла совсем…

— Ничего удивительного, мадам. Даже магометане боятся приближаться.

— Наверное… Наверное, и они, по его замыслу, должны были переродиться, кто знает?

— Да я не знаю, что думал мой сын на самом деле, а что навязывал себе, думая, что так надо думать… Поскольку он решил, что все пребывающие в Иерусалиме должны быть связаны воедино, то и самый страшный на вид московит-паломник вызывал у него неукротимое любопытство. Он постоянно искал ответ на вопрос, как сблизить, объединить людей, как уничтожить перегородки, неуживчивость, замкнутость.

— Может, сначала у своей сиротки-жены, которую вы присватали ему, мадам, может, и у меня, он нашел эту замкнутость…

— Нет, Боже сохрани, мадам, любил и относился с большим уважением, говорил с ней всегда так вежливо, предупредительно, как будто они все еще только обручены и ему необходимо знать меру, не переборщить. Поэтому он уходил каждый вечер, оставляя ее одну, а постепенно, зная, что я остаюсь с ней, и вовсе утратил всякую меру…

— Ходить вслед за ним? По ночам, мадам?

— Сначала пытался, но ночи становились все холоднее, паломники могли быть довольны — они принесли с собой с родины град и снег. Его "идэ фикс" была все же не настолько сильна, чтобы побороть тот панический страх, который жил во мне. Поэтому я попросил его сослуживца, сына шейха из Кфар-Шиллоах, присматривать за Иосефом, чтобы уберечь его от самого себя. Я же оставался у теплой печки и распевал романсы в честь той крохотульки, которая, как я знал, ко дню зажигания первой ханукальной свечи уже попала в нужное место и сделала нужное дело… И я пел, донна Флора, пел вот так…

— Потому что месячные прекратились…

— Я всегда знал, не спрашивайте как… Я был так счастлив, что пел…

— У меня очень приятный голос, мадам, послушайте, один маленький романс…

— Нет, он будет слушать… Он знает этот романс… Нет, сейчас я не угомонюсь…

— Он любит этот романс, я умоляю вас! Я буду счастлив спеть для него.

— Нет, он смотрит на меня, ему приятно. Я спою… Скоро меня не будет, мадам. "Ведь что ожидает человека? Тлен"…

— Нет, это не я нуждаюсь в отдыхе, а вы, донна Флора… Вы бледны, а самые трудные часы еще впереди…

— Я присмотрю… я присмотрю за ним… Отвечаю головой…

— Я не помешаю. Наоборот, он успокоится, уснет…

— Тихо… пока он не уснет… Вы помните, учитель? Идите, мадам, не волнуйтесь, я только спою… Идите, мадам, не волнуйтесь, мадам.

— Что ж, ваша супруга ушла, и мы с вами, мой господин и учитель, остались наконец наедине, как в старые добрые времена. Как прекрасна донна Флора!" Кто найдет жену, что сама добродетель? Она дороже жемчуга, уверенно в ней сердце мужа, и не будет он знать ни в чем недостатка". Но хватит ли ей сил? Как говорили у нас в Салониках, в порту: "Все хорошо, только муж староват". А если он еще и болен? Вначале мне казалось, хахам Шабтай, что я завидую вашему позднему браку, но потом я понял, что на самом деле я только ревновал — вас словно забрали с тех пор у меня и передали ей. Справится ли она? Но рука Господня вернула к вам меня, вашего верного, преданного слугу. Сейчас, когда мы остались наедине, я умоляю вас, господин и учитель, шепните мне слово — что значит это ваше молчание? Я весь внимание.