Питер Робинсон - С ПОЛЯРОИДОМ В АДУ - Как получают МБА

— Сравни бизнес-студентов со студентами-юристами, — продолжал он. — Студенты-юристы глубоко уважают своих профессоров, стремятся стать такими, как они. Видят в преподавании юриспруденции чуть ли не самое высокое призвание во всей этой профессии и сами мечтают достичь этой вершины. Очень легко привыкнуть, что на тебя изо дня в день смотрят снизу вверх. Да черт возьми, для профессора-юриста это чуть ли не половина повода преподавать!

Но МБА?

— Ты думаешь, эти ребята смотрят на нас снизу вверх? Да никогда. Эмбиэшники не хотят носить твидовые пиджаки и водить «форды». Они хотят щеголять в итальянских костюмах и раскатывать на «порше». Хотят большой, шикарной работы, которая приносит огромные деньги, и они абсолютно убеждены в том, что этого заслуживают. Так что когда бизнес-студенты смотрят на своих профессоров, они это делают сверху вниз.

Никто, по словам Хили, не может сравниться с эмбиэшниками по степени веры в то, что те, кто может, делают дело, а те, кто не может, те просто преподают.

— Чтение лекций в комнате, полной горластых, агрессивных эмбиэшников, это все равно что кормить акул. Но только вместо того, чтобы кидать рыбу из ведра, тебе приходится забираться внутрь и позволять акулам глодать тебе конечности. Чем хуже обстановка на рынке труда, тем глубже и глубже начинают кусать акулы. — Хили покачал головой. — А потом приходит кто-то вроде тебя и давай вопрошать, отчего это вдруг преподаватели хотели бы заниматься наукой.

Лекторы-почасовики против штатных преподавателей против студентов. Прикладной, практический материал против чисто научных изысканий. С точки зрения Хили, радикального решения этой ситуации не имелось, только достижение равновесия, баланса между противодействующими интересами. И прямо сейчас этот баланс был нарушен.

— Это прекрасная школа, — сказал Хили. — Но здесь слишком много теоретического мусора и нехватка настоящего качества преподавания. И пока что нет оснований ждать, что этот разбаланс исправится. Декан, хотя и очень способный человек, провел на своем посту почти десятилетие. Но возникает впечатление, что ни он, ни его замы не могут отреагировать на те изменения, что уже сейчас происходят на рынке спроса на эмбиэшников.

— Поинтересуйся у меня, — посетовал Хили, ложкой подбирая цыпленка с тушеными бобами, — и я скажу, что эту школу сильно подпекло.

Кое-что из его анализа меня беспокоило. Хили говорил о школе так, словно она занималась изготовлением и маркетингом какого-то продукта. Но разве можно так воспринимать академическое учебное заведение?

Как Хили, так и ван Клиф, к примеру, оба утверждают, что преподавательский состав бизнес-школы точно так же обеспокоен строительством своей карьеры и заработком, как и собственно студенты. Но ведь с самого начала предполагается, что ученые должны получать меньше. В ответ у них появляется возможность отстраниться от жизни в мире материальном и полностью посвятить себя жизни умственной. Таков общепринятый взгляд. По меньшей мере, именно такому подходу следовали лучшие из моих профессоров в Дармуте и Оксфорде.

В бизнес-школе же преподаватели, кажется, хотят и того и другого. Да, они стремятся заниматься коммерческой деятельностью, но только в роли лекторов и консультантов — другими словами, на условиях, которые позволят им сохранить непредвзятость мысли и чистоту ногтей.

— Так что же такое бизнес-школа? — спросил я у Хили. — Бизнес или школа?

— В том-то и проблема, — ответил он. — Она и то и другое.

Любая бизнес-школа, утверждал Хили, всегда пытается совместить два агрессивных химиката: мир бизнеса и мир академии. "Представь, что это как внутренне неустойчивое вещество типа… эх, черт, я же ничего не знаю из химии…" Хили бросил взгляд на чашку с гваяковым соусом, что стояла в центре стола. "Назовем его «гваякамолеум», — сказал он. — Наполовину авокадо, наполовину сальса. Сделай пропорции абсолютно правильно и у тебя появится чудо-вещество. Народ будет его обожать. Оно позволит им лучше жить в современном мире. Но стоит только хоть чуть-чуть ошибиться в смеси и произойдет одно из двух. Либо оно окажется безвкусным, как авокадо: ничего кроме прикладных сведений и лекторов, которые приходят и рассказывают, как они создавали свои компании, без какого-то бы то ни было теоретического базиса. Или оно станет слишком острым, типа настоящей сальсы — и это окажется ничем иным, кроме как теории, от которой у студентов голова кружится, типа теории игр".