Яков Шехтер - Астроном

– Сюда, сюда, – позвал Драконов и подвел к своему стулу.

– Садись. Ты гость, а гостям всегда почетное место и уважение. А я, – он выхватил откуда-то туго набитый вещмешок, – я тут устроюсь.

Он ловко смял вещмешок, превратив его в подобие пуфика, и уселся, широко расставив ноги.

– Продолжай, Валера.

Парень лет двадцати пяти, с зауральским, усеянным веснушками, плоским лицом, и небрежно приглаженной шевелюрой, картинно потер ладони и причмокнул, словно собираясь приступить еде. Был он румян, серые, широко расставленные глаза искрились предвкушением. Благодушно зыркнув на Мишу, прервавшего своим появлением его рассказ, он еще раз смачно причмокнул крупными, готтентотовскими губами, и продолжил повествование.

– Ну вот, добрались мы до Уфалея часам к пяти. Темно, ветерок задувает, градусов, думаю, минус пятнадцать. Ну, выгрузились из «Икаруса», пока вытащили мешки с аппаратом, водила совсем извелся. В двери дует, несет порошу, а у нас двухметровые распорки никак не вылазят. Уж как мы их в Кургане засупонили без всяких проблем, на одном энтузиазме, ума не приложу.

Ну, вылезли, автобус укатил, стоим, озираемся. Темно, зябко, хоть в «Икарусе» не лето, но после его салона понаружи совсем скучно. На столбе фонарь скрипит, туда-сюда, туда-сюда – ведет в одиночку бой с темнотою. И словно говорит нам: держитесь, ребятки, у вас тут первая ночь, а у меня таких уже сотни. Коли я выдержал, так и вы не пропадете.

У Санька и Степы настроение упало до полного нуля, тогда я понюхал ветер, и говорю: – ребятки, а ведь это обнадеживающий юг, два-три метра в секунду. Если он задержится до завтра, то более роскошной шары трудно ожидать.

Приусохшие было орлы расправили крылья, взвалили на себя весь сопутствующий груз и начали играть в караван. За песок работал снег, за верблюдов – пилоты курганского ЛА, а в мешках что-то позванивало, постукивало, наподобие колокольчиков. В общем, минут пятнадцать мы согревались путем перемещения тяжестей в неизвестном направлении, пока не попалась навстречу добрая старушка «божий одуванчик». Тулуп до пяток, голова шалью закутана, на ногах валенки. Экипирована бабуся как надо

– Бабуленька, – спрашиваю, – а не подскажите, где тут в вашем славном городе-герое стадион располагается?

– Чо, побегать захотелось? – не без ехидства спрашивает бабуля.

– Да, – отвечаю, – готовимся к соревнованиям. Не созданы мы для легких путей.

– Тогда поворачивай обратно, – говорит бабуся, – и пили, посюдова, к фонарю, видишь, во-о-о-н там болтается, аккурат перед входом на стадион.

– Да ты чо, бабуля! – возмущается Санек. – Мы оттедова и причапали.

– А теперича заворачивай оглобли, – продолжает бабуля. – Готовься к соревнованиям, внучек. И вообще, я тебе не бабуля, и инструктор Челябинской группы дельтапланеристов, Макарова Вероника Ивановна.

Немая сцена. Ни машин, ни шагов. Однако делать нечего, развернули оглобли и потащились. Бабуля за нами, изображает группу прикрытия. Тут я, наконец, припомнил, что еще в Кургане водилу просил подогнать нас поближе к стадиону, дабы без толку не трясти ценное оборудование. Сам-то забыл, перекемарил в автобусе, а водила запомнил и довез, по великой жалости человеческой группу орлов прямо по назначению. Добр человек русский, да забывчив.

Вход на стадион оказался в десяти метрах от фонаря, но точнехонько в противоположном направлении. Прямо скажу, замаскирован по высшей форме, ни один шпион не догадается. Немудрено, что нам даже в голову не пришло там искать. Узкие воротца из арматуры, надпись, снегом засыпанная, только однерку и можно разобрать, и дорожка посреди сугробов, ведущая к зданию. И здание – блин! – к лесу передом, к нам задом. Это, вообще-то, гимнастический зал и раздевалки, они окнами и дверьми к стадиону расположены, а стадион за ними. В общем, с дороги ни черта не видать. Особенно в темноте.

Завалились мы в раздевалки, а там уже полно народу, шум, чайник кипит, съестным пахнет, а в гимнастическом зале оборудование любовно уложено. Каждая группа свой ЛА отдельно расположила, чтобы упаси Боже, не перепутались. Отыскали мы уголок, сбросили поклажу и влились в общий хор голосов. Щедрые аборигены, то есть пилоты из других городов, прибывшие в сей отдаленный уголок еще днем, пригласили откушать. Жить нам предстояло в этой раздевалке два дня с ночевой, и поэтому добрые люди сразу развернули в одной из каморок полевую кухню. В тот вечер, впрочем, как и во все последующие, еда готовилось по рецептам из песенного фольклора дельталетчиков: повар придумал ужин: немного коры дубовой, немного болотной тины, немного дорожной пыли… пилот не умрет голодным….