Анастасия Чекмарева - I am enough. Просто. Ешьте. Еду.

Я «успела» опубликовать в «Instagram» пару первых кусков и написать, что я съела «страшную» еду и мне спокойно – какая я молодец. Но потом я начала есть кусок за куском, и этого уже никто не узнал.

Я ела и ела, не понимая: «Как же людям хватает кусочка? Как они это делают?! Почему мне нужно 10 кусков, а я всё равно чувствую голод, и голова просит есть?? Неужели это на всю жизнь? Что во мне сломалось? Как это вылечить?!»

В итоге я пришла в спальню к Андрею с полнейшим непониманием, что только что сейчас со мной произошло: от каждого пирога я съела примерно по половине. Муж мне говорил: «Ну и ладно, что такого, сколько хотела, столько и съела!» – но меня это совершенно не устраивало.

Следующий день был очень тяжёлым для меня – конец релапса. Я встала с мыслями о том, что сегодня «я точно буду держаться, вчера что-то меня понесло не туда, сегодня будет лучше». Я снова съела пару маленьких сырников и половину «Гренни Смит», поехала по делам. Когда я ехала обратно домой, я думала: «Сейчас приеду, доем яблоко, оставшееся с завтрака, и буду тренироваться – идеально».

Я пришла домой, переоделась и поняла, что я хочу доесть вчерашние пироги до безумия, просто до трясучки, до скрежета зубами. Я побежала на кухню, достала пачки и подумала: «Может, я съем по ложечке от каждого и мне перехочется? Такое же бывает?»

Ложечки мне, конечно, не хватило. Я начала с жадностью есть те пироги. Потом подумала, ну, раз я их ем, поем хотя бы перед телевизором. Пришла с ними в спальню. Я помню, что сидела на коленях на полу, а пачки с пирогами стояли на кровати. Я ела ложка за ложкой и не могла остановиться. Я плакала от страха. Я была одна дома, и никто не мог меня успокоить здесь и сейчас.

У меня не было ни психолога, который мог бы мне оперативно помочь, ни друга, который бы сообразил, что сказать в такой момент, никого даже в «Instagram», потому что там меня могли только ругать за это. Андрей был на работе, и я старалась не писать ему «Я поела, а теперь успокой меня, пожалуйста».

Мне стало так одиноко и тяжело, что я со злости начала доедать оставшийся бисквит в упаковках. Я впихивала себе в рот сладкие куски и говорила: «Чтобы больше не было никаких тортов в нашем доме, и чтобы я никогда не хотела так ими объедаться!»

Я легла на пол, начала перекатываться на спине из стороны в сторону и реветь: тупо орать и выть в комнате. Мне было страшно: как будто я нахожусь под каким-то гипнозом, мной управляют, командуют, а у меня даже нет мнения на этот счёт – я просто впихиваю в рот еду и не в состоянии остановить это.

Во мне было так много сладкого, что никакой запланированной тренировки не было. Живот был огромным шаром, моё настроение откровенно ужасным. Я лежала на кровати в подавленном состоянии, пока Андрей не вернулся с работы.

Это был выход из релапса, тело всеми силами заставило меня есть, а расстройство этого испугалось. Разве я знала об этом тогда? Я воспринимала это за нечто ужасное, животное и дикое, но именно так тело сопротивляется недоеданию.

После релапса все последующие дни я «срывалась» и переедала снова и снова, опять и опять. Сначала я пыталась это остановить, прекратить, хотя бы как-то с собой договориться. Но тело уже не верило мне, оно всё делало по-своему, и мозг командовал есть еду в огромных количествах.

Я ела даже подсолнечные семечки, которые не люблю. Я просто купила пачку семечек, принесла домой, села на кровать и начала их щёлкать. Помню, что ем их, понимаю, что не в состоянии остановиться, и думаю: «Это же всё от скуки, наверное. Я же никогда не любила семечки!» Но так мозг проверял, дам ли я действительно любую еду, какую угодно, даже ту, от которой я не в восторге.

Как-то у нас дома появилась макадамия. Это орех, который достаточно дорого ст оит, а вкус у него, по моему мнению, очень приятный. Я подумала: «Ну, раз я столько лет была с ОРПП, то, наверное, я уже переучила себя молотить орехи, как бешеная. Я же всегда их ела по несколько штук в день и прекрасно себя чувствовала. К тому же они такие дорогие. Надо „растянуть“ пачку на неделю». Да, конечно: Андрей, может, и съел несколько этих орехов, зато я съела всю упаковку за один раз.

Последний раз я взвешивалась 17 февраля 2016 в релапсе, чтобы узнать, насколько я похудела. Я тогда, помню, не особо обрадовалась, потому что вес «упал» буквально на 100—200 грамм; я задвинула весы под кровать и пошла по делам. Но после второй волны Страшного Голода я решила больше не вставать на них ни за что: «Даже ради интереса я не буду пользоваться тем, что разрушало мою жизнь».