Анна Дубчак: Девушки в черном

– Что это?

– Календарик. Нравится? Сегодня купила.

– «Девушки в черном». Ренуар. Вот эта, что ближе, на тебя похожа.

– Да? Значит, он не зря мне говорил…

– Кто?

– Так, один знакомый… Сосед Сережа сказал мне то же, что и ты, – что я похожа на эту девушку в шляпе.

– Выпьем? За тебя, Женечка.

– За тебя, Лис.

Лиза вышла из спальни, подошла к шкафу и взяла оттуда свои вещи, затем в прихожей поспешно оделась и вышла из квартиры. Она не слышала ни Елисея, говорившего что-то быстро ей в спину, не слышала истерического вскрика Жени. Словно накрытая сверху стеклянным звуконепроницаемым колпаком, она, сосредоточив свое внимание лишь на ступеньках лестницы, почти бегом выбежала из дома.

В общежитие она вернулась поздно. Забралась под одеяло и, не обращая внимания на расспросы соседки по комнате, долго лежала с открытыми глазами, потом очень громко, отчетливо произнесла: «Завтра же дам телеграмму».

На другое утро ей стало плохо, поднялась температура. В комнате никого не было, в коридорах – ни души. Лиза выпила еще теплый чай, заваренный соседкой, сгрызла кусочек засохшего сыра. А потом в дверь постучали. Пришел незнакомый мужчина, назвался Андреем, принес аспирин и сбегал в магазин за молоком.

– Хотите, я поцелую вас, и все пройдет? – спросил он вдруг.

– Нет, я не люблю целоваться. Чтобы целоваться, нужно любить, а я вас ведь не люблю. Я вообще никого не люблю… Мне нужен Ренуар, телеграмма и немного горячего молока.

Она рассказала ему про «Девушек в черном».

– Хотите посмотреть?

– Нет, купить.

Андрей повез Лизу в Пушкинский музей. По дороге зашли в рюмочную. Лиза сказала, что за все заплатит сама. Потом Лиза дала телеграмму мужу: «Приеду двадцать третьего. Встречай все московские поезда».

В музее Лизу мутило, в зале, где посетители с любопытством разглядывали композиции абстракционистов, ее вообще чуть не стошнило. У импрессионистов она почувствовала себя как дома. Она попыталась сказать это спутнику, но так и не смогла подобрать выражения. От выпитого в рюмочной коньяка в голове все смешалось.

– Ты, карась в свитере, покажи мне этих девушек, в черном…

– Вы же, Лиза, только что прошли мимо них.

– Ну так вернемся к ним.

…На шум сбежались посетители и служащие музея: Лиза, ухватившись за раму ренуаровских «Девушек в черном», что-то пыталась сбивчиво объяснить. Был, конечно, скандал. Андрей куда-то исчез.

Лизе помогла какая-то незнакомая женщина. Она вывела ее на улицу и рассказала, как добраться до вокзала. Купив билет, Лиза прошлась по торговым рядам, зашла в кафе, где съела пирожок с брусникой и подала старушке-нищенке тысячу рублей. Времени до поезда оставалось еще много, и она решила зайти в книжный магазин. Там она купила фломастеры, зеленую ручку с рыженькой белочкой, коллекционный томик-миниатюру Кольцова, большую карту мира, несколько коробочек с цветными скрепками и собиралась было уже выйти из магазина, как вдруг увидела на одном из стендов большой альбом Ренуара.

– Заверните, – сказала она продавщице.

В купе ночью, когда поезд мчал ее домой, Лиза спросила у рыжей женщины в красном платье с блестками, которая пила много лимонада и без конца грызла кедровые орехи: «Вы бы простили своему мужу измену с собственной подругой?» Женщина в красном платье усмехнулась: «А куда бы это я, интересно, делась?» – «Вы, наверно, и сами изменяли мужу?» – «Это – жизнь!» – многозначительно изрекла многоопытная попутчица и отправила в рот очередную порцию орехов. «Вам нравится вот эта женщина?» Лиза ткнула пальцем в ренуаровскую девушку, что на переднем плане в черной шляпке. «Я же не розовая какая, мне больше, признаться, мужики нравятся. Но она вроде ничего… А вот эта зато, которая на нее сверху смотрит – точная копия…» – «Чья копия?» – «Как чья? Твоя. И нос, и губы такие же…»

Лиза подняла голову и взглянула с недоверием на рыжую женщину. Потом медленно закрыла альбом, легла и как-то незаметно уснула. В эту ночь ей не приснилось ничего.