Алексей Митрофанов - Юлия

– Но намеки весьма прозрачные?

– Можно сказать и так. Однако каждый понимает намек по-своему.

– Значит, вы настаиваете на том, что фильм эротический?

– Да. Хотя, строго говоря, эротики в обычном понимании слова там тоже нет.

– Что значит «в обычном понимании»?

– Эротики, которая возбуждает.

– Что там есть в таком случае?

– Обычная комедия с элементами эротики.

– А вот здесь я с вами не согласен, – решительно возразил ведущий. – Комедия получилась не совсем обычная – в ней действуют известные политики зарубежных государств. Для выяснения того, насколько это правомочно, я передаю микрофон господину Лебедову. Тот откашлялся.

– Для начала, – сказал он, блеснув стеклами очков, – я хотел бы услышать от господина Филатова ответ на следующий вопрос: вы согласны с тем, что прототипами главных героев фильма являются высокопоставленные и очень известные в своих странах люди?

– Да, отрицать не стану, – спокойно сказал Филатов.

– Назовите нам их. Филатов улыбнулся.

– Я не стану этого делать, уж вы меня извините. И так всем понятно, о ком идет речь.

– Вы чего-то боитесь?

– Ну, скажем так, мне не хотелось бы судебных исков.

– Дело только в этом?

– Да.

– А не мучают ли вас сомнения иного рода?

– Какого, например?

– Угрызения совести за то, что вы ославили честную женщину?

Филатов изобразил на лице изумление.

– Я? Честную женщину? Разве я назвал чью-либо фамилию?

– Нет, но исходя из контекста и так понятно, о ком идет речь.

– Я бы не стал столь безоговорочно это утверждать. В фильме фигурирует лишь имя, и до тех пор, пока не названа фамилия, это образ абстрактной женщины. Вы думаете об одной Юлии, а я, может быть, – совершенно о другой, кто-то еще – о третьей и так далее.

– Да, но коса!

– А что коса? Эта прическа известна давно. В начале прошлого века ее носила поэтесса Леся Украинка. А в пятидесятых годах она стала массовой, и ее можно часто увидеть на фотографиях того времени. Я не исключаю, что где-нибудь в глубинке она в ходу до сих пор. Кроме того, благодаря той Юлии, о которой вы думаете, эта прическа вошла в моду в Европе и ее стали носить известные манекенщицы.

– Все это так, но в сознании большинства людей ваш фильм ассоциируется с абсолютно конкретной Юлией. Как быть с этим?

Филатов пожал плечами.

– Не знаю, не думал об этом.

– И он может повредить ее репутации, – продолжал Лебедов.

– Каким образом? – саркастически спросил Филатов.

– Самим фактом своего существования.

– Насколько мне известно, – парировал Филатов, – ваша Юлия не отличается пуританскими нравами и имеет репутацию весьма любвеобильной женщины. Я слышал даже, что и вы сами одно время состояли с ней в близких отношениях.

Лебедов смутился – ведь так они не договаривались. Филатов понял, что это перебор.

– Извините, к слову пришлось. Но хотел бы обратить ваше внимание и внимание всех телезрителей на один факт – в фильме герои не делают ничего плохого. У них просто взаимное влечение, и они устраивают любовное свидание. Это так естественно! Неужели вы усматриваете в этом что-то достойное осуждения? Жизнь одна, и она очень быстротечна.

– Вы придали этому свиданию неприличный вид.

– В самом деле? – удивился Филатов. – А кому из зрителей было бы интересно смотреть на «приличное», как вы выразились, свидание? А так получился праздник для всех – зрители вволю посмеются, а главные герои порадуются на себя.

– Отчего это им радоваться?

– Как отчего? Ведь прототипу нашей героини уже сорок пять лет. Кто возьмется снимать эротический фильм о женщине в таком возрасте? А я взялся. Это, если хотите, мой подарок ей на день рождения. И подарок шикарный – не каждой женщине дарят целый фильм.

– А грузин Миша?

– Ему тоже не на что обижаться. У кавказских мужчин, да и у любых других, любовные приключения являются признаком доблести, предметом гордости. А доблесть, запечатленная в кино, – доблесть вдвойне.

– Боюсь, они воспримут это по-другому.

– Даже если они расценят фильм на первых порах негативно, то потом остынут и поймут, что на самом деле он им на руку. Он говорит об их способностях во всех смыслах слова. И потом, это же пиар, а он ценен любой, что положительный, что отрицательный. Но я еще раз повторяю, этот пиар не отрицательный.

– А мне кажется, – возразил Лебедов, – что фильм может осложнить наши и без того непростые отношения с некоторыми странами.

– За это можете не бояться, – махнул рукой Филатов. – Формально поводов для обид нет – фамилии-то не названы.