Алексей Митрофанов - Юлия

– На осколках?

– Да!

– Но это невозможно!

– Так следствие говорит, – невозмутимо заявила Митренко.

– Они не могут так говорить!

– Спросите сами!

Филатов глубоко вдохнул и задержал воздух, чтобы успокоиться.

– Это были гранаты РГД-5? – спросил он.

– Да.

– А вам не кажется странным, что после взрыва двух гранат не было ни одного убитого?

– Повезло просто.

– А может, это были не гранаты?

– Тогда что же?

– Взрывпакеты.

– Муляжи то есть?

– Да.

Все присутствующие загалдели одновременно.

– Вы не понимаете! Мы чудом остались живы! Вот, смотрите!

С этими словами, они отработанными движениями стали обнажать свои увечья. Митренко задрала кофточку и показала ватный тампон, приклеенный пластырем к животу. Тампон был пропитан йодом.

– Оторвать? – спросила она. – Хотите рассмотреть поближе?

– Нет-нет, не надо! – испугался Филатов. – Я вам верю!

Она оставила свою рану в покое и опустила кофточку. Но не успокоились другие члены фракции.

– Нет, не верите! – галдели они. – Иначе так не говорили бы!

Они принялись показывать ему свои раны, легко и быстро срывая повязки. Непринужденность движений говорила о том, что проделывают они это не в первый раз. Филатов увидел рану на ягодице у одного из помощников, сильно напоминающую фурункул. Ему показывали посеченные осколками руки и ноги, старясь при этом, чтобы демонстрация длилась не слишком долго и сохранялась дистанция между ними и Филатовым.

Он поднял руки ладонями вперед, стараясь успокоить разволновавшуюся фракцию ПСПУ.

– Хорошо-хорошо! Убедили!

Люди с неохотой стали застегивать пуговицы и поправлять одежду, медленно успокаиваясь. Филатов обратился к Митренко.

– Но есть еще один непонятный момент.

– Какой? – насторожилась она.

Филатов достал из папки два исписанных от руки листа и протянул ей.

– Вот, прочитайте.

– Что это?

– Протокол первого допроса младшего Панченко. Который якобы бросил одну из гранат.

– Вы лучше расскажите, что в нем, – попыталась отбрыкаться она.

– Нет, вы сначала прочитайте.

Она наскоро пробежала листки глазами и передала Гарченко.

– Ну и что? – спросила Митренко.

– Как вы объясните его слова, что он с приятелем был нанят вашей помощницей для имитации покушения? – спросил Филатов.

– А что тут объяснять? Это ложь.

– Зачем же ему лгать?

– Его так проинструктировали.

– Кто?

– Люди Морозова.

– А может, посмотрим на этот случай, – Филатов умышленно заменил слово «покушение» на «случай», – под другим углом?

– Каким?

– Допустим, он действительно был нанят для имитации покушения. Им с приятелем дали взрывпакеты и сказали, что от них будет только шум и никакого вреда. Но, если бы не было вреда, кто поверил бы в покушение? – развивал мысль Филатов. – Смех один. Поэтому заряды в них снабдили легкими поражающими элементами. Рассчитали так, чтобы ранения были незначительными. Об этом не сказали ни вам, ни им. Поэтому наличие осколков оказалось для всех полной неожиданностью. Вы так не договаривались, но так получилось.

– А как же фрагменты корпусов гранат? – спросила Митренко. – Ведь они были обнаружены на месте покушения.

– Их могли подбросить позже. Разбросать тут и там на следующий день.

Кстати, вот еще что странно. Почему нигде нет фотографий поврежденной обшивки вашего автомобиля? Ведь если во все стороны летели осколки, то и он должен был пострадать.

– На нем были царапины и вмятины.

– Вы, конечно же, сделали фотографии? Митренко и Гарченко переглянулись.

– Не догадались. – Гарченко развел руками.

– Но, наверное, его можно осмотреть вживую?

– Он уже отремонтирован.

– Экая жалость! Что же вы так? Это был бы сильный факт. Посильнее «Фауста» Гете, как говаривал товарищ Сталин.

– Сразу и не сообразишь все, – пробормотала Митренко, – это такой стресс.

– Я понимаю, – согласился Филатов. – Но есть и еще одна странность. Почему на массовом мероприятии – а встреча с избирателями именно массовое мероприятие – не оказалось ни одного милиционера? Ни в доме культуры, ни на площади. Случайно ли это? Может, кому-то очень не хотелось, чтобы они там находились?

– Вы не правы, – неуверенно возразил Марченко. – Милиция была.

– Тогда почему покушавшихся задержала не она, а ваш шофер?

– Просто он был ближе.

– А милиция, стало быть, дальше? Оба кивнули.

– А обязана была находиться рядом. Хотя очевидцы говорят, что вообще ее там не видели до и после взрыва, а наряд подъехал уже намного позже.