Олег Рой - Дом без выхода

– Тебе правда нравится? А как тебе кажется, не слишком шикарно? Может, стоило бы быть чуть скромнее?

– Ни в коем случае! – Марьяна кривила губы в улыбке. – Это ведь не какие-нибудь посиделки, а презентация твоего дома. А как говорят у моего любимого Островского: «Дорогой бриллиант дорогой оправы требует. И хорошего ювелира». На мой взгляд, тебе все-таки стоило пригласить профессионального дизайнера.

– По-твоему, что-то не так? – насторожилась Тина. Она всегда знала, что в области вкуса сильно проигрывает Марьяне, и это было одним из самых ее больных мест.

– Что ты, что ты! Ты все сделала великолепно! Просто, наверное, у тебя было столько хлопот? Ты выглядишь такой усталой, такой замученной!

Алексей сердечно поздоровался с Виолеттой и перекинулся с ней парой слов – за все время, пока Марьяна готовила новую гувернантку к должности, они так ни разу и не увиделись. Зато его супруга лишь слегка кивнула своей протеже и поспешила прошествовать мимо.

Вскоре стали прибывать остальные гости, и у Виолетты зарябило в глазах от роскоши нарядов, блеска бриллиантов и мелькания лиц, многие из которых были ей знакомы по экрану телевизора или страницам светской хроники.

В добрые старые времена, когда Виолетта работала в Министерстве образования и была гражданской женой директора престижного кладбища, она также общалась со знаменитостями – им, как и простым людям, тоже нужно было хоронить родителей и устраивать детей в сады и спецшколы. Но тогда они выступали в роли просителей, нуждались в ней и вели себя абсолютно по-другому. Ей улыбались, перед ней заискивали, говорили комплименты и приглашали на свои спектакли и выставки. А теперь она была пустым местом, служанкой при богатых господах, и ее просто не замечали.

Не прошло и четверти часа, как Тина попросила увести Сашуру. Первое время он изо всех сил старался себя вести хорошо, но вскоре устал и расшалился.

– Пойдите с ним в дом, Виолетта Анатольевна! – велела хозяйка. – Нечего ему тут делать, пусть побудет в детской. Поиграйте во что-нибудь спокойное, уложите его спать и на сегодня можете быть свободны.

– Только, пожалуйста, обязательно загляните еще к Катюшке, – попросил Стас. – Узнайте, как она там.

И Виолетте не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она взяла мальчика за руку и повела в дом, утешаясь тем, что Стас провожает ее долгим взглядом.

Уложив своего подопечного и убедившись, что мальчик крепко спит, Виолетта на цыпочках выскользнула в коридор и постучалась в комнату напротив, где жила Катя. Никто не ответил, и тогда гувернантка решительно толкнула дверь, которая легко подалась – по настоянию Тины запоры на дверях обеих детских были только снаружи.

Абсолютно темная комната освещалась только единственной свечой, стоявшей прямо на полу. Там же сидела, скрестив ноги, Катя в вечных своих наушниках. Между ней и свечой лежал вырезанный из какого-то журнала портрет Цоя. Воспитательнице сразу же стало ясно, что ее прогнозы не оправдались – девочка и не думала сожалеть о своем поступке, извиняться перед родителями и проситься на праздник.

– Ну кто там еще? – рассерженно выкрикнула она. – Какого хрена вы ко мне вламываетесь?

– Катенька, ты с ума сошла! – Виолетта поспешно задула свечу и зажгла верхний свет. – Посмотри, ты закапала воском весь пол. И потом, вдруг свеча упадет, ковровое покрытие загорится, и будет пожар.

– Да наплевать! Пусть тут хоть все сгорит к чертовой матери! И вы в том числе!

Дерзость Кати выводила Виолетту из себя, пожалуй, даже больше, чем непоседливость Сашуры. Но она взяла себя в руки и сказала только:

– Если бы свеча упала, то загорелся бы прежде всего портрет твоего кумира. А тебе ведь этого не хотелось бы, правда?

Катя промолчала, очевидно, вняв разумности довода. А Виолетта продолжала:

– Если уж это тебе так надо, то хотя бы поставь свечу в подсвечник – вон у тебя их сколько на полке!

– Ладно! – буркнула Катя. – Только оставьте меня в покое.

В данный момент у Виолетты не было никакого желания заниматься ее воспитанием. В другие моменты, впрочем, тоже не бывало, но сейчас – особенно. Поэтому она молча вышла из комнаты, спустилась на улицу и пошла по боковой аллее к флигелю, стараясь не обращать внимания на музыку, смех, веселые голоса и звон бокалов, доносившиеся с лужайки.

Ей мучительно хотелось на праздник. Может, подняться сейчас к себе, надеть вечернее платье, причесаться, накраситься и все-таки выйти к гостям? На вечеринке, в непринужденной обстановке, можно будет поболтать со Стасом, возможно даже, он пригласит ее потанцевать... На тропинке перед старым домом ей встретилась Галина Ивановна. От усталости бедная женщина еле передвигала ноги и тяжело, одышливо дышала.