Олег Рой - Нелепая привычка жить

– Ваш вожделенный участок с недостроенным домом принадлежит писателю Дмитрию Валентиновичу Россихину. Знаете такого?

– Нет, признаться, не слыхал.

– И я не знаю, но матушка моя, дама культурная, вспомнила. Этот самый Россихин во время оно числился в диссидентах. Написал что-то такое, что не только не напечатали, но и сочли идеологически вредным… Хотя, в общем-то, ничего особенного в его книгах и не было – так, повседневная жизнь интеллигенции на зарплату в сто двадцать рублей да обсуждения на кухне вечных вопросов «кто виноват?» и «что делать?». Но властям не понравилось. Гонения на него устроили, даже, кажется, посадили… Но он все равно продолжал писать, в стол. Когда перестройка с гласностью начались, Россихин был уже не первой молодости. Однако подсуетился, тиснул несколько своих вещей в толстые журналы, его заметили, стали издавать за границей. Ну и, естественно, гонорары, деньги повалили – тогда-то он и купил этот участок, начал потихоньку строительство. Вот только ажиотаж вокруг его имени быстро поутих. Бытописание простого советского инженера народу стало неинтересно. Сами знаете, что сейчас люди читают – или разоблачиловку какую покруче про сильных мира сего, чтобы все грязное белье наизнанку, или сперму в сахаре, или кровавые страсти-мордасти. Ну, в крайнем случае, что-нибудь этакое, слегка замороченное, вроде как и с претензией на интеллектуальность, но в то же время чтобы и мозги особо напрягать не надо…

Малахов невольно рассмеялся. Ему как человеку, с детства привыкшему к чтению, понравилась такая характеристика современного книжного рынка.

– Так, значит, земная слава писателя прошла, деньги закончились, и строительство было заморожено?

– Истинно так.

– А он жив, этот Россихин?

– Жив, но его давно уже не видно и не слышно. Ничего не публикует, на людях не появляется…

– Но нам это только на руку. Думаю, в таком случае он будет просто счастлив, если мы предложим ему продать дом. Можешь достать его координаты?

– Обижаете, шеф! – Помощник выложил перед ним на стол распечатку электронного письма. – Все уже схвачено! Извольте получить – адрес, почтовый индекс, домашний телефон, мобильный телефон. И даже мобильный телефон супруги – на всякий случай.

– Отлично! Молодец ты у меня, Аркашка!

– Стараемся, шеф.

Малахов взглянул на часы:

– Одиннадцать сорок уже… А в полдень у меня встреча. Значит, сделаем так: свяжись с этим самым Россихиным, обрисуй ему ситуацию, разведай, что он думает, и доложи мне. Ясно?

– Ну, а чего ж тут неясного? Чай, меня матушка не от дяди Васи сантехника родила, а от доктора экономических наук. Правда, тогда он еще только кандидатом был…

Малахов не сомневался, что у Аркаши все получится. И был неприятно удивлен, когда во второй половине дня его правая рука появился в дверях маленького кафе с озадаченным и расстроенным видом.

– Так и знал, что вы тут, шеф, – проговорил он, втискиваясь за столик напротив Виталия. – Дело приняло неожиданный оборот. Этот самый Россихин наотрез отказывается вести какие-либо переговоры относительно продажи дома. Нет, спасибо, я ничего не буду, я только на минутку заскочил, – последние слова уже относились к приблизившейся к столику «девушке из таверны».

– А что он говорит? – поинтересовался Виталий, помешивая кофе.

– Да ничего не говорит. Заявил, что не намерен вести беседу на эту тему, и бросил трубку.

– Похоже, старикан нам попался с характером… – Малахов задумался на некоторое время, привычно отщипнул с цветочного черенка несколько красных волосков. – Ладно, где там у тебя его координаты? Давай мне, я попробую сам.

Звонить Виталий решил из конторы – здесь, в стильной обстановке собственного кабинета, под портретом Рокфеллера, он чувствовал себя абсолютно уверенно. Малахов набрал номер и вскоре услышал голос, принадлежавший, вне всякого сомнения, пожилому мужчине:

– Дмитрий Валентинович?

– К вашим услугам.

Виталий представился, назвал свою должность. Ему всегда нравилось это говорить: президент, председатель совета директоров, полное название компании и далее по тексту. Подобная преамбула к разговору должна была произвести должное впечатление на собеседника, но этого не произошло. Писатель едва дослушал его и сказал с легкой усталостью в голосе:

– Да, я понял, кто вы. Мне недавно звонил ваш представитель, Аркадий, э-э-э…

– Андреевич.

– Да, точно, Аркадий Андреевич, никогда не помню отчеств… Так вот, я ясно и четко объяснил ему, что дом не продается. Да, сейчас стройка пока приостановлена, но к середине лета, я думаю, мы сможем к ней вернуться.