Олег Рой - Улыбка черного кота

Я вижу их всех точно сквозь дымку времени – Антона, Сергея, Светлану… Настало время признаться: я хорошо знаю их, они были моими друзьями, мы даже учились в одном классе – те, о ком я сейчас пишу. И все же, вспоминая эту историю, все время думаешь о ее нереальности. Слишком много странного и жестокого произошло с этими людьми. Слишком сильно изменило их время. Слишком хорошо я прочувствовал их удачи и падения, свершения и потери… Только если вам вдруг покажется, что вы тоже узнали этих людей, прошу вас, не торопитесь с выводами. Как говорится, аллюзии запрещены. Поверьте, вы не могли знать моих героев. Вы с ними никогда не встречались…

Стоит мне только закрыть глаза, и я вижу ее, Светлану, – худенькую длинноногую девушку, легкую и пугливую лань с большими глазами, гибкую опасную кошечку. Она всегда была такой, всегда напоминала красивого и опасного зверька – с самого детства. Мать Светланы была обыкновенной закройщицей в ателье, с небольшим окладом, с вечными долгами и унизительным «дотягиванием» от получки до получки. Женщина старалась изо всех сил, чтобы дочка выглядела не хуже других и ни в чем не нуждалась, но это получалось у нее не всегда.

В те времена в столичном центре обеспеченные девочки-подростки уже вовсю щеголяли обновками из валютной «Березки», красились дорогой косметикой, привезенной родителями или знакомыми из-за рубежа, сходили с ума по модным дискам. Мать Светы, хоть и работала сверхурочно, брала заказы на дом, перекраивала из старой одежды для дочери юбки, брюки, иногда даже пальто и куртки, все равно денег отчаянно не хватало. И острая нехватка их, при всей изобретательности, мастерстве и трудолюбии матери, сказывалась постоянно, прежде всего на одежде девочки.

Именно бедность, которую нельзя было ни скрыть, ни замаскировать, чуть не испортила Свете отношения с ребятами в нашем классе. Девочка от природы была одарена хорошей памятью и старательностью, мать привела ее в одну из лучших школ района в пятом классе. Это был тот самый возраст, когда к обычной детской жестокости прибавляется еще и подростковая неуправляемость, желание найти чужака в стае и показать свое преимущество перед ним, но Светина мама, разумеется, об этом не думала. Зато ее девочке пришлось столкнуться со всем этим довольно быстро.

Света еще не успела привыкнуть, оглядеться, как в первую же неделю сентября ее поджидал серьезный удар по самолюбию. Классная руководительница Валентина Ивановна объявила во всеуслышанье список «бесплатников» на обеды в школьной столовой. В восьмидесятые годы, на закате социализма, в нашей стране так было еще принято: если средний оклад в семье составлял менее восьмидесяти рублей на человека (а тем более если семья была неполной, с одним родителем, как у Светы) да если прибавлялось еще и соответствующее письмо-ходатайство от предприятия, ученика ставили на довольствие и кормили в школе за счет государства. Список ребят от нашего класса оказался коротким, он состоял всего из одной фамилии. И это была фамилия Светы – Журавина.

Весь класс, и главным образом девочки, на переменке поднял новенькую на смех. До ее прихода в коллективе не было детей из неимущих семей. И нашим благополучным девчонкам – школа-то была центральная, в одном из арбатских переулков – такое явление показалось диким, а чужая бедность какой-то постыдной. И девочки, пошептавшись во время первого же большого перерыва между уроками, собрались вокруг Светы Журавиной сначала молча, только с хихиканьем и переглядываниями. А потом началось:

– Если ты такая бедная, то зачем тебя перевели в самую лучшую школу района? Мы тебя не звали…

– Девчонки, а может, нам всем скинуться Светке на еду?

– У вас что, денег не хватает? А может быть, твоей маме сшить мне брюки, а за это я стану платить за твои обеды, ну, хотя бы месяц?

Последняя реплика переполнила чашу Светиного терпения. Она залепила однокласснице звонкую пощечину, и вскоре уже отличница и красавица Алина, обливаясь злыми слезами и потирая красную щеку, сидела в школьной медсанчасти, а Света – в кабинете директора. Как ни странно, именно с этого момента Журавина стала лидером среди одноклассниц, хотя и потом ее всегда скорее побаивались, нежели любили.

Больше всего на свете девочке захотелось доказать сверстникам и самой себе, что она такая же, ничуть не хуже ее одноклассниц. Правда, на всю оставшуюся жизнь «не хуже» в Светиных глазах стало синонимом слова «богаче» и означало «у нас такое тоже имеется»… И некому было объяснить ей, насколько опасный крен сделало в тот самый миг ее сознание.