Олег Рой - Улыбка черного кота

По сравнению с вечно занятыми друзьями девушка казалась себе свободной, как птица. Куда хочу, туда и лечу. А куда она хотела, Света и сама пока толком не знала, главное, что лекции и семинары не отнимали у нее слишком много времени. И она почувствовала себя совсем взрослой, скинувшей надоевшее школьное платьице, отряхнувшей с себя привычные нормы поведения. «Старые дружбы, как листья, опали», – мурлыкала она себе под нос популярную в те времена песенку и в самом деле ощущала себя выросшей из всех старых привязанностей.

На ее курсе было много интересных молодых людей, в том числе и приезжие из разных городов, больших и маленьких, со всей страны и из Подмосковья. Были и совершенно взрослые, уже семейные дяденьки и тетеньки. Ничего общего у Светланы с ними, конечно, не было: они жили в общежитии, учились как проклятые, страстно осваивали нормы и правила московской жизни. Девушке же их интерес к «культурному наследию Москвы», как она это насмешливо называла, казался смешным и мелким. Как можно так серьезно относиться к Большому театру, например, или к Третьяковке, которая всегда здесь была, будет и дальше никуда не денется? В такие места можно ходить, когда тебя ведут за руку, в пятом или шестом классе. А во взрослом состоянии – да ни за что! Кругом клубится и бурлит такая интересная жизнь, и для нее нужно одно – деньги, а вовсе не образование или так называемый культурный уровень.

Она не могла усидеть в библиотеке, куда необходимо было регулярно ходить, чтобы законспектировать горы сухой, зубодробительной фактуры законодательных материалов. Не могла и заучивать назубок статьи бесконечных законов: Света никогда не была зубрилкой. Что понимала легко, то и усваивала. А что не в силах была воспринять ее бедная головка, то, считала она, и не надо. Кто-нибудь другой это будет знать, вот и достаточно. Дружить Светка умела, и в школе всегда вокруг нее были товарищи и подруги, которые выручали девушку в трудных ситуациях. Но в новой группе, на первом курсе юрфака, она ни с кем не сошлась так близко, чтобы при случае попросить о помощи. В результате все кругом стали казаться ей смешными, занудными «ботаниками» и будущими ничтожными писаришками.

Но свято место пусто не бывает, и девушке поневоле пришлось искать себе дело по душе вместо быстро опостылевшей, не заинтересовавшей ее учебы. Так внезапным ее увлечением стали танцы. Света влилась в коллектив московской клубной молодежи; мать по-прежнему поддерживала ее во всем и души в ней не чаяла. Ей нравилось, что Света начала посещать танцевальные клубы, и она шила девушке нарядные и эффектные платьица, юбочки, курточки по фасонам, которые только могли прийти в голову ее легкомысленной дочке. Мать сама помолодела, обшивая Свету и разделяя ее радость по поводу наступившего праздника взрослой жизни.

В те годы Клавдия Афанасьевна Журавина вдруг начала по-настоящему хорошо зарабатывать, выслужила пенсию, ушла из ателье, и у нее образовался круг богатых заказчиц, которых она приноровилась обслуживать. В Москве появились отличные ткани, модная фурнитура, и для таких умелых рук, как у Светланиной матери, работа находилась всегда. Поэтому, впервые перестав задумываться о нужде, она даже смогла поехать с дочерью отдыхать в Турцию.

Теперь Светлана по-новому смотрела на мир. Она наблюдала молодых людей, которые и на отдыхе в Турции, и в ночных клубах Москвы чувствовали себя как рыба в воде. На любые вопросы о роде их занятий они лишь таинственно улыбались. Скорее всего, днем они просто спят, хмуро думала девушка, поскольку на танцполе они проводили почти каждую ночь… Она видела, что эти ребята не считают денег, неизвестно откуда берут их и неизвестно как собираются жить дальше. В них было что-то такое, чего не было в тех людях, которых она знала прежде. А именно беспечность молодости, неограниченная финансовая поддержка семей, уверенность в завтрашнем дне. Богатые родители оплачивали вольную жизнь любимых чад, не считая ее вредной для молодых, не обремененных учебой организмов, и вслед за своими новыми знакомыми Света выучилась повторять, как эхо: «Танцуй, пока молодой…»

А кончилось это тем, что она еле-еле сдала зимнюю и весеннюю сессии за первый курс. Девушка все еще выгодно отличалась от своих сокурсников хорошо подвешенным языком и общим уровнем подготовки (снова спасибо родной спецшколе!). Но уже после второй сессии, когда она сумела сдать историю государственного права только с третьей попытки, Светлана почувствовала: все, лафа кончается. Надо либо крепко засесть за учебу, чего ей совсем не хотелось, либо искать другие пути устройства в этой жизни.