Паскаль Киньяр - Записки на табличках Апронении Авиции

Двое старых друзей, чьи тела так и не соединила близость. Два старых говорящих мешка с нечистотами, из сморщенной пятнистой кожи, занятые беседой, словно Эгерия [102] Эгерия — нимфа, богиня источников, согласно преданию, советница второго легендарного царя Рима Нумы Помпилия (ок. 715 — ок. 672 до н. э.). и Нума в темной глубине грота.

В Септы Плача Гелиады [103] В Септы Плача Гелиады. — Септы [см. прим. 61] , получившие название в честь плача Гелиады , одной из дочерей бога Солнца Гелиоса, которые горько оплакивали гибель своего брата Фаэтона. Из сострадания боги превратили девушек в тополя, источающие вместо слез янтарную смолу. .

Храм Сераписа [104] Серапис — египетское божество, объединившее в себе черты некоторых греческих богов — Аида, Посейдона, Диониса и др. Культ этого божества перешел в Рим, Грецию и Малую Азию. .

Два алебастровых флакона у Косма.

Я навестила Публия. М. Поллион и Т. Соссибиан в сопровождении юного Афера как раз покидали дворец. Шел снег. Я поцеловала Афера. Публий лежал с закрытыми глазами. Он шумно дышал во сне, на верхней его губе выступила обильная испарина. Я недвижно сидела рядом с моим другом, вслушиваясь в его дыхание, и вдруг мне почудилось пение, слова и ритм песни. Я вспомнила даже ее название — «Журавли огласили курлыканьем звонким долину Стримона» [105] Cтримон (Струма) — река, протекающая по Болгарии и Греции и впадающая в Эгейское море. . И вновь услышала я, как поет эту песню юная и такая красивая Латрония. Каким ярким румянцем пламенели ее щеки! Как весело блестели большие глаза!

Марк Поллион пересказал мне эту сентенцию Публия. Публий, Марк, Герулик, Тиберий и Афер беседовали о богах древних римлян, о боге греческих философов и о бессмертии души. Вдруг Публий заявил:

— В детстве мне довелось увидеть Бога. У него были черты моей матери. Я готов поклясться, что человек, узревший Бога, навсегда расстается с желанием обрести бессмертие.

Проценты к календам.

Спатале входит в комнату и, разорвав на себе тунику, объявляет, что нынешней ночью скончался П. Савфей. Эта новость нисколько не взволновала меня. Как-то в разговоре о нашей ушедшей юности Публий сравнил ее со старой амфорой, потерявшей этикетку. Вот я и представила себе такую старую амфору. Потом представила, что горлышко этой амфоры обмотано повязкой из египетской шерсти. И поделилась этим сравнением со Спатале. Она мрачно глянула на меня и что-то презрительно буркнула, словно я вымолвила непристойность.

Два петушиных боя нынче вечером.

Три петушиных боя нынче вечером.

Четыре петушиных боя нынче вечером.

Двадцать четыре мешочка золота.

Публий неизменно все в жизни возводил к Туллу Гостилию [106] Тулл Гостилий — третий легендарный царь Рима (672–640 до н. э.). .

Одна сетийская фига.

Лещ и сорока.

Старая кормилица Плекузы из племени вандалов рассказала нам, что принадлежит к клану хасдингов. И вот нынешней ночью мне снится такой сон.

Младенец в тщетном ожидании молока теребит коричневый сосок, пронзительно кричит и тычет кулачком в иссохшую материнскую грудь.

Ржавчина разъедает шлем Гектора [107] Гектор — легендарный герой, защитник Трои, сын царя Приама и Гекубы. . Вот уж несколько тысячелетий. Что же от него осталось? Почти незаметный зеленый травяной бугорок под стенами Трои.

В полдень немного сетийского вина в хрустальном стаканчике.

Пиршество у Марцеллы, где Спурий, пьяный до безобразия, возгласил, заикаясь:

— Мы же не животные!

Все хохотали до слез.

Публий любил плакучие ивы на Виминале.

Когда гуляешь по парку на Яникульском холме и малыш в возрасте трех зим вдруг сунет невзначай свои пальчики в твою руку, испещренную темными «цветами смерти», сердце вдруг начинает биться живее, на впалых, обвисших старческих щеках вспыхивает румянец — если можно назвать румянцем этот слабый намек на розовый цвет, — и вот ты, воображавшая, будто знала счастье и насладилась всеми, какие есть в жизни, утехами и радостями, вынуждена смиренно признать, что нами правит иная мудрость, затрагивающая самые потаенные струны в глубине души.