Мейв Бинчи - Уроки итальянского

— Ага, все было нормально. — В голосе грании не было даже намека на то зыбкое доверие, которое, казалось, возникло между ними накануне.

— Вот и хорошо, — кивнул он. — Много было посетителей в ресторане? — обратился он к Нелл.

— Для вечера понедельника — порядочно, — ответила жена, — хотя, в общем-то, бывало и похуже. — Она говорила очень вежливо. Так обычно разговаривают в автобусе с незнакомым человеком.

Эйдан взял портфель и пошел на работу — к своей любовнице, школе Маунтенвью. Какая самонадеянная фантазия! Сегодня эта дама явно не собирается одарить его горячими любовными ласками.

Некоторое время он стоял у ворот, за которыми раскинулся школьный двор. Именно здесь произошла позорная и жестокая драка между Тони О'Брайеном и тем парнем, у которого в итоге оказались сломанными ребра и которому пришлось накладывать швы на глаз и нижнюю губу. Двор был неубран, и ветерок раннего утра гонял по нему сор. Железные навесы для велосипедов нуждались в покраске, да и сами велосипеды были набросаны кое-как, вповалку. Автобусная остановка у ворот была открыта для всех ветров и дождей. Если компания «Бас Эйреан» не сделает здесь будку для школьников, которые после занятий дожидаются автобусов, этим должен заняться Комитет по образованию, а если и они откажутся, деньги придется собрать самим родителям. Именно такими вещами намеревался заняться Эйдан Данн, когда станет директором. А теперь этому не бывать.

Мимо прошли дети, поздоровавшись с ним, и он неприветливо кивнул в ответ, хотя прежде всегда радушно здоровался, называя каждого по имени. В учительской не было никого, кроме Тони О'Брайена, который разводил в стакане воды таблетку алказелцера — проверенного средства от похмелья.

— Слишком стар я становлюсь для таких загулов, — признался он Эйдану.

Тому хотелось спросить, почему бы, в таком случае, не покончить с загулами, но он понял, что это будет неправильно. Не следует делать необдуманных, глупых шагов, вообще никаких шагов — по крайней мере, до тех пор, пока он не выработает определенный план действий. Сейчас нужно вести себя любезно и доброжелательно.

— Я думаю, работать и не позволять себе расслабиться, это… — начал он, но Тони О'Брайен был не в настроении выслушивать прописные истины.

— Я думаю, сорок пять лет это водораздел, — перебил он Эйдана. — Это — если девяносто разделить пополам. Звоночек, который подает нам жизнь. Правда, не все из нас к этим звоночкам прислушиваются. — О'Брайен выпил содержимое стакана и вытер губы.

— Но она, по крайней мере, того стоила? Я имею в виду вчерашнюю вечеринку.

— Откуда нам знать, что чего стоит, Эйдан! Я встречался с очаровательной маленькой крошкой, но разве это искупает страшную необходимость встретиться на следующий день лицом к лицу с четвертым классом? — Он помотал головой, словно собака, которая только что выбралась из воды и теперь отряхивается.

И этот человек будет руководить колледжем Маунтенвью на протяжении следующих двадцати лет, в то время как бедный старый мистер Данн должен сидеть сложа руки и не в состоянии этому помешать!

Тони О'Брайен тяжело хлопнул его по плечу.

— И все равно, ars longa, vita brevis, [2] Путь науки долог, жизнь коротка (лат.). как говаривали твои древние римляне. Мне нужно собраться и продержаться четыре часа и три минуты, прежде чем в руке у меня окажется благословенная пинта целительного пива.

Вот уж не думал Эйдан, что Тони О'Брайен способен наизусть цитировать латинские афоризмы. Сам он никогда не произносил латинских фраз в учительской, считая это бестактным, ведь многие из его коллег не знали латыни. Значит, верно говорят: никогда нельзя недооценивать врага.

День прошел так же, как проходят все дни, когда у тебя либо похмелье, как у Тони О'Брайена, либо камень на сердце, как у Эйдана Данна. Потом миновал еще один, и еще… Эйдан так и не разработал определенного плана действий. Он никак не мог найти подходящий момент для того, чтобы сообщить своим домашним, что его надежды на директорский пост окончательно развеялись. Ему даже казалось, что проще вообще ничего не говорить до тех пор, пока о решении не будет сообщено официально. Пусть это станет для всех неожиданностью.

Зато Эйдан не оставил намерений обустроить для себя комнату на первом этаже. Он продал обеденный стол вместе со стульями и купил небольшой письменный. Когда жена уходила на работу в ресторан «Квентин», а дочери убегали на свидания, он садился и чертил план своего будущего кабинета. Постепенно, мало-помалу собирал он маленькие кусочки своей мечты: приобрел в комиссионном магазине рамы для будущих картин, низкий столик, который поставил возле окна, и установил большой, но дешевый диван, который идеально встал туда же. Настанет день, и он купит шторы — солнечные, золотисто-желтые — и ковер какого-нибудь другого цвета — оранжевого или пурпурного, но обязательно радостного и жизнеутверждающего.