Митч Каллин - Страна приливов

— Может быть, они спят, — сказала я Стильной Девчонке. — А может, в город уехали.

А может, и прячутся, подумала она. Или пошли в Рокочущий и теперь ищут нас.

— Все может быть.

Тогда мы спустились с крыльца и обошли дом вокруг. И хотя в животе у меня все сжималось, я шмыгнула на задний двор, туда, где буйно разрослись сорняки и лисохвосты и где стоял «форд» с трещиной в переднем стекле. Но его не было.

Стоя у стены дома, между двумя глубокими колеями, оставленными колесами пикапа, я увидела Диккенса — он снял капитанскую униформу и теперь, одетый как фермер, открывал висячий замок на двери сарая.

Скажи ему, думала Стильная Девчонка. Скажи ему, что у тебя ребеночек, и он покажет тебе свой секрет. Он же обещал.

Диккенс распахнул дверь сарая и вошел внутрь. Тогда я сорвалась с места и побежала, перескакивая через глубокие рытвины, в надежде приятно его удивить. Мне так хотелось сказать ему, как сильно я его люблю и что Классик снова возвращается к жизни в виде моего кукольного ребенка. Я планировала застать его врасплох такими словами:

— Милый принц, Классик скоро снова будет с нами. — И эти слова, несомненно, сорвались бы с моих губ и прогремели бы на весь сарай, если бы я вдруг не увидела белку — если бы не замешкалась у входа и не поглядела направо, туда, где было что-то вроде загородки для цыплят — обтянутая проволочной сеткой деревянная клетка, в которой мое внимание привлекли клочки серого меха и пушистый изогнутый хвост.

Она умерла? Нет. Заснула? Тоже нет. Черные бусинки глаз широко открыты, смотрит на меня и глубоко дышит, лежа на боку и прижав к мордочке лапы. Видишь, Джелиза-Роза, что она со мной сделала. Видишь, что случается с теми, кто мал и все время висит головой вниз. Таких ловят и бросают в клетку. Я пленница. И я обречена.

Мне стало ее жалко. В конце концов, она ведь не чудовище какое-нибудь и не страшилище, а обыкновенная белка, и вовсе не такая уж противная. Но погладить белку через сетку я все же не посмела: вдруг укусит. Примет меня за Делл и оттяпает мне пальцы.

Хочешь знать, что она со мной сделает? Зайди в сарай и все поймешь. Иди посмотри. Давай-давай, заходи.

И что же я обнаружила, переступив порог? Длинный складной стол и широкие полки, на которых плотными рядами стояли поделки Делл, разные сувениры и вообще всякая всячина, законченные и не совсем. На столе и вокруг него — лампы на подставках из оленьих рогов, вешалка для шляп, тоже из рогов, скамеечки для ног (чьи ножки были вырезаны из двух пар оленьих рогов), лампы из оленьих копыт, около дюжины термометров из того же материала. Но мое внимание привлекли прежде всего полки: там свирепого вида полосатая кошка готова была броситься на свернувшуюся кольцом гремучую змею, белки сжимали в лапах желуди, три кролика жались друг к другу, енот держал на весу только что пойманную форель, еще одна кошка откусывала голову летучей мыши, броненосец лежал на спине, столбиком сидел очень убедительный шакал; и у всех были одинаковые стеклянные глаза, все застыли в неестественных позах, точно охотничьи трофеи, на плоских подставках из лакированного дерева. Так вот то место, куда смерть не осмеливалась подступиться стараниями Делл, вот где обитали души, которые она спасла, не дав им уйти в землю. Но мне не хотелось кончить так, как кончили эти твари, — застыть в сарае на полке и торчать тут вечно. Лучше уж в землю, подумалось мне. Если не можешь ни бегать, ни кричать, ни пукать, то лучше умереть.

И тут я увидела Диккенса, который стоял в углу, спиной ко мне, и разбирал шерстяной мешок, вытаскивая из него одно за другим бумажные полотенца и резиновые перчатки.

— Это комната-зоопарк, — сказала я.

Едва прозвучал мой голос, как Диккенс дернулся и завизжал. Выронив полотенца и перчатки, он резко повернулся ко мне; его ладонь была прижата ко рту, но визг рвался сквозь пальцы, заполняя собой сарай. И это было так неожиданно и страшно, что я тоже начала вопить. С минуту мы смотрели друг на друга и орали как зарезанные, пока наконец у нас в легких не кончился воздух.

Тогда Диккенс шлепнулся прямо на мешок, задыхаясь и стискивая себя руками. Меня трясло. Стильная Девчонка подпрыгивала у меня на пальце. Снаружи в загородке для цыплят вовсю трещала белка, вне всякого сомнения, разбуженная нашими криками.

— Нечестно, — твердил Диккенс, — нечестно.

— Ну ты меня и напугал, — сказала я.

— Нет, это ты, ты меня напугала. Так нечестно.

Он раскачивался взад и вперед, не сводя глаз со своих ботинок, и что-то бормотал себе под нос.